Государственный обвинитель
Шрифт:
— А я понимаю? — зажался Склифосовский.
«Что такое? — мелькало в голове Наташи. — Кто играл? Никто из этих шестерых наверняка даже не знает, с какой стороны подойти к пианино. Полока?!»
— Хорошо, а что было дальше?
— А потом они вышли.
— Кто?
— Ну, все…
— Вы помните, в каком порядке?
Склифосовский пожал плечами:
— Помню. Первый — Ванечка… Стукалин. Потом Панков, — кивнул он на Мента, — потом вот он, — показал Склиф на Грузина, — Костенко. Потом Юм, потом Целков, а потом Женя.
— Значит, Стукалин шел первым, а Полока замыкала? — перехватила последние слова Наташа.
— Да.
— Как, разве она не была ранена? Ее никто не поддерживал?
Склиф попался в эту нехитрую ловушку.
— Сама. Никто ее не держал…
Женя вызверилась на Наташу.
— Я прошу суд занести в протокол слова подсудимого Склифосовского. Из его показаний вытекает, что место преступления в доме Венцеля подсудимая Полока покидала без принуждения. Это отменяет версию о том, что она была заложницей.
Наташа говорила это машинально. А мысли в бешеном темпе крутились в голове: «Она сама?! Она играла, чтобы не было слышно криков?! Вот эта утонченная девушка?! Учительница музыки?!»
— Я протестую! — вскочил адвокат Жени. — Ее могли заставить под угрозой оружия.
— Какого оружия? — спросила Наташа быстро.
— Пистолета!
— В это время у подсудимых не было огнестрельного оружия. Это — во-первых. Во-вторых, она должна была бы в таком случае идти в начале, хотя бы в середине, но уж никак не последней…
И тут Наташа наткнулась на взгляд черных щелок Юма.
Это был удивленный взгляд…
К высшей мере наказания
Матвей был индифферентен. Наташа решила, что скармливает псу котлеты совершенно напрасно. Он, правда, теперь не скалил на нее зубы, равнодушно смотрел, когда Наташа проходила мимо, но когда она попыталась его погладить, снова угрожающе оскалился.
Процесс начал ломаться. Наташе все чаще удавалось перехватить инициативу в свои руки.
— Скажите, Панков, а сколько денег вы взяли в доме фермера?
Мент тяжело поднялся, наморщил лоб, засопел но так и не смог выдавить ответа.
— Значит, вы ничего не взяли? — настаивала Наташа.
— Ничего.
— А вы, Костенко, сколько взяли?
Грузин встал быстро.
— Не было у него денег.
— Это не так, — сказала Наташа. — Вот справка из сберкассы. Как раз накануне смерти пострадавший снял со своей книжки двадцать тысяч рублей. Он собирался купить подержанный трактор и еще кое-какое оборудование. Деньги эти в доме не обнаружены…
— Так дом сгорел! — выкрикнул Юм.
— Дом-то как раз и не сгорел, — сказала Наташа. — Его достаточно быстро удалось потушить. Очень сильно обгорел свинарник. Но там даже не все свиньи погибли. Так вот — денег в доме не было. Они пропали. Странно, не правда ли?
— Ничего не знаю, — сказал Грузин.
— Хорошо. Склифосовский, скажите, сколько денег было у вас, когда вы решили на время скрыться? После убийства фермера.
— Ни копейки у меня не было. Зинка меня приютила.
— Стукалин, сколько денег было у вас в тот момент?
Ванечка с трудом встал.
— Не было денег ни у кого.
— Целков, у вас были наличные деньги?
— Не было, не было, не было…
Они уже поняли, к чему ведет Наташа. Они искоса поглядывали на Юма, но тот был совершенно спокоен.
— Скажите, Панков, Ченов не рассказывал вам, откуда взялись деньги на проживание в гостинице, когда вы переехали в Москву?
Мент даже вставать не стал. Засопел только и опустил голову.
— Теперь вы, Костенко, скажите, откуда у Ченова взялись деньги?
— Не знаю я.
— Тогда я вам объясню. Изъятые при задержании у Ченова пятнадцать тысяч рублей имели номерные знаки и записаны в той самой сберкассе, в которой снял деньги фермер. Знали ли вы о том, что Ченов взял у фермера его сбережения?
— Нет, — буркнул Грузин.
— А вы, Панков?
— Не знал.
— Вы, Стукалин?
— Нет.
— Полока.
— Он со мной не делился.
— Деньгами? — переспросила Наташа. — Или планами?
— Ничем не делился.
— Хорошо, по поводу планов мы поговорим позже, а вот по поводу денег… Тысяча двести рублей, изъятых при аресте у вас, Полока, тоже имели определенные номерные знаки.
Наташа видела, что хотя никто из подсудимых не двинулся с места, но вокруг Юма как бы образовалась пустота.
— А вот теперь по поводу планов, — не отставала Наташа. — Скажите, Панков, почему Ченов в дом к фермеру взял только вас с Костенко?
— Он сказал, что остальные испугаются, — буркнул Мент.
— Значит, вы были самые смелые?
— Значит.
— И именно вас он подвергал наибольшему риску. Зачем?
— Не знаю.
— А как вы думаете, Костенко?
— Я протестую, — вскочил адвокат Юма. — Прокурор строит свои версии на догадках.
— Вопрос обвинения снимается, — сказала судья.
— Хорошо, я буду оперировать только фактами. Подсудимый Панков остался в больнице с травмой головы. Ченов сбежал из больницы. Так?
— Так, — кивнул Грузин.
— Он устроил показательную казнь милиционера. Скажите, Костенко, была необходимость убивать участкового?
Костенко пожал плечами.
— Подсудимый Целков, ваши прежние судимости были за мошенничество?
— Да-да-да, я только…
— Знаете ли вы, — перебила Наташа, — чем грозит убийство милиционера при исполнении им своих служебных обязанностей?