Государство, армия и общество Древнего Египта
Шрифт:
В эпоху Нового царства царица называлась:
«Супруга бога,
мать бога,
великая супруга царя» [63] ;
и ее имя окружали картушем так же, как имя ее мужа.
Похоже, что царица, как правило, была равна своему мужу по рождению; она получала свою долю во всех почестях. К сожалению, на памятниках она всегда показана как официальное лицо, и потому мы почти ничего не знаем о том, что происходило в «покоях жены царя» [64] . Только художники царя-вероотступника Эхнатона освободились от условностей и показали нам сцену из семейной жизни фараона. Мы видим царя сидящим на складном стуле в увитой зеленью беседке, крышу которой образуют гирлянды цветов; царица стоит перед ним и наливает ему вино, а маленькая дочь царя несет ему цветы и пирожки [65] .
63
L. D., iii. 132o.
64
Эти
65
L. D., iii. 98.
После смерти своего мужа царица сохраняла свою роль при дворе, а в качестве матери царя она имела собственное имущество с отдельным управлением [66] . Многим царицам воздавались божеские почести даже через много лет после их смерти; в особенности так поклонялись в начале Среднего царства двум из них – Ях-хотеп и Яхмос-Нефертере; вероятно, они считались прародительницами XVIII династии.
Кроме главной супруги и других супруг, фараон имел гарем [67] , обитательницы которого, затворницы, жили под надзором пожилой и почтенной знатной госпожи и, когда надо, доставляли удовольствие монарху. Чиновники высокого уровня, например «управляющий царским гаремом», писец гарема, «представитель гарема», вели его административные дела, а многочисленные привратники не давали гаремным дамам поддерживать ненужные сношения с внешним миром [68] . Некоторые из этих затворниц были египетскими девицами из хороших семей, но многие были рабынями-иностранками.
66
L. D., iii. 100 d.
67
Гарем назывался
68
Стела из Кефнена, относится ко времени Аменемхета III (L. A., «Mus. Eg., 70»), P. j. T., 5, I. Все эти гаремные чиновники сами были женаты, а значит, не были евнухами.
Царь Аменхотеп III получил в дар от одного князя из Нахарины старшую дочь этого князя и 317 девиц, самых избранных среди затворниц. Это свидетельство позволяет нам представить себе, какое огромное множество женщин, должно быть, жило в доме женщин, принадлежавших ко двору фараона.
Рамсес II в сопровождении своих сыновей берет приступом сирийскую (хеттскую) крепость. Принцы Ментухерхопсет и Хамуэсе сражаются в рукопашном бою; принцы Мериамун, Аменемуэа, Сети и Сетпенра командуют войсками возле навесов, под прикрытием которых войска движутся вперед, чтобы пойти на приступ; еще два принца (не названные по имени) взбираются на стену по штурмовым лестницам (по L. D., iii. 166)
Мы почти ничего не знаем о жизни гарема, кроме того что его обитательницы развлекали монарха музыкой. Лишь один раз царь позволил нам бросить взгляд внутрь своего гарема: в здании, которое стоит перед большим храмом в Мединет-Абу, мы видим изображения Рамсеса III с его гаремными дамами [69] . Они так же, как их господин, одеты только в сандалии и ожерелья, они носят прическу царских детей, и потому некоторые ученые посчитали их дочерьми царя. Но почему здесь стали бы изображать дочерей Рамсеса III, а не его сыновей? Кроме того, изображать членов царской семьи, не указав рядом их имена, совершенно противоречит обычаям египтян. Поэтому мы со спокойной совестью можем считать, что эти красавицы с изящными фигурами – те самые дамы, которые организовали великий заговор с целью свержения Рамсеса III, о котором мы рассказывали раньше. На этих рисунках нет никаких указаний на заговор: женщины мирно играют со своим господином в любимую игру – бирюльки, приносят ему цветы и едят вместе с ним фрукты.
69
L. D., iii. 208 a. b. d. Змея-урей из d., несомненно, должна быть цветком.
Царь Рамсес III с женщинами из своего гарема
При таких обстоятельствах у египетских царей, разумеется, не было недостатка в потомстве, хотя не все они были так многодетны, как Рамсес II, о котором мы можем прочесть, что он имел 200 детей, из которых нам известны 111 сыновей и 59 дочерей. На воспитание этих принцев выделялись особые средства из доходов страны – во всяком случае, в ранние времена. В эпоху Древнего царства принцы получали также должности в правительстве – например, один из них, который именовался «казначей бога», ведал доставкой гранитных блоков из каменоломен, расположенных в пустыне; другие служили верховными жрецами в гелиопольском храме, а третьи (носившие титул ерпате,
И почти все они были, кроме того, «главными жрецами-чтецами своего отца» и в качестве «начальников, допущенных во дворец», входили в ближний круг придворных.
В эпоху Нового царства, когда на передний план вышла армия, принцы предпочитали военные звания и назывались военачальниками своего отца. Они с большим усердием участвовали в боях и первыми отважно поднимались по лестницам при штурме вражеской крепости – по крайней мере, об этом нам сообщают официальные изображения битв. Даже те из них, кто посвятил себя занятиям жреца и в старости был верховным жрецом, как благочестивый Хамуэсе, сын Рамсеса II, в молодости также участвовали в боях.
Принцы (или, как их называли в эпоху Нового царства, «отпрыски бога») могут быть узнаны по одежде. В более поздние времена они, кроме того, всю жизнь носили локон на боку – старинную прическу ребенка, но не в его изначальном виде, поскольку вместо косы из волос у них в прическе находилась гофрированная лента.
Один из сыновей Рамсеса III с веером в руке – символом своего звания (L. D., iii. 214). (Ср. также изображения двух принцев на виньетке в предыдущей главе
Принцев воспитывали в доме их отца – в особой части дворца, которая называлась шеп –
Во времена Старого и Среднего царства существовал симпатичный обычай: царь разрешал другим детям учиться при дворе вместе с его сыновьями.
Царь приносит в жертву вино перед сфинксом – символом царского сана
Птахшепсес, который позже стал верховным жрецом в Мемфисе, был воспитан царем Микерином (Менкаур) «среди царских детей в великом доме царя, в покоях и жилище царя, и царь предпочитал его всем остальным мальчикам». Когда Микерин (Менкаур) умер, сменивший его на престоле Шепсескаф оставил Птахшепсеса среди принцев и почитал его больше, чем всех других юношей. Когда Птахшепсес достиг возраста мужчины, его величество отдал ему «великую дочь царя Матху в жены, и его величество желал, чтобы она жила с ним, а не с кем-либо еще из мужчин» [70] . Так же было и в эпоху Среднего царства: в эти времена номарх Сиута с гордостью рассказал, как он учился плавать [71] вместе с царскими детьми, а высокопоставленный дворцовый чиновник хвалился тем, что в детстве «сидел у ног царя как ученик Гора, владыки дворца» [72] . Еще один человек рассказывал [73] : «Его величество в моей молодости сажал меня у своих ног и предпочитал меня всем моим товарищам. Его величество изволил ежедневно давать мне пищу, и, когда я ходил вместе с ним, он каждый день хвалил меня больше, чем накануне». «И, – продолжает он, – я стал настоящим родственником царя». Эти последние слова легко объяснить: ему была оказана такая же честь, как Птахшепсесу: рассказчик получил в жены одну из дочерей царя.
70
R. J. H., 79.
71
R. J. H., 289 = Mar. mon. div., 68 d.
72
Стела Небпу-Усертсена из Абидоса (L. A.).
73
Стела Хентемсете оттуда же (L. A.).
В эпоху Древнего царства нам постоянно встречаются эти