Государство, армия и общество Древнего Египта
Шрифт:
«Договор, заключаемый Хапдефаем, князем и главным пророком, с официальными служителями храма, чтобы они давали ему хлеб и пиво в 18-й день месяца тот – день праздника Уаг, а он должен дать им 24 храмовых дня из своего имущества, из хозяйства своих отцов, но ни в коем случае не из имущества, входящего в хозяйство правителя нома; на деле четыре дня главному пророку, по два дня каждому из них.
Смотрите, он сказал им:
храмовый день равен 1/360 года. Если все хлеб, пиво и мясо, получаемые храмом ежедневно, будут поделены, 1/360 этих хлеба, пива и всего, что получает этот храм, представляет собой храмовый день, который я даю вам.
Это мое имущество из хозяйства моих отцов, а ни в коем случае не имущество из хозяйства номарха, потому что я поистине такой же сын жреца, как каждый из вас.
Эти дни будут
Смотрите: они были довольны этим».
К договору приложен список, который показывает, как обязанность поставлять хлеб и пиво распределялась между десятью членами «официального состава» жрецов храма. Каждый из них должен был дать 2 кувшина пива и 200 булок (хлебов), но главный жрец, который получал в уплату четыре дневных рациона храма, должен был поставить 4 кувшина пива и 400 булок.
Эти три положения документа очень интересны. В первом сказано, что именно Хапдефай желает, чтобы мы понимали под словами «дневной рацион храма». Это понятие никогда не должно толковаться как поступления за какой-то один определенный день: необходимо определить сумму поступлений за весь год, и 1/360 часть этой суммы должна считаться средним рационом. Остальные положения должны были защитить Хапдефая от возможного подозрения, что он распоряжается доходами, которые не принадлежат ему по наследству: он объявляет, что по рождению принадлежит к сословию жрецов и потому имеет право на доходы, связанные с этим званием. И наконец, третья статья договора снова определяет, каковы те услуги, в обмен на которые Хапдефай уступает своим собратьям по служению пятнадцатую часть годового дохода, который он получает как жрец.
По перечисленным примерам мы видим, что тогда существовала уже полностью сформировавшаяся система составления договоров, и это подтверждают факты, содержащиеся в тех же любопытных записях. Прежде всего бросается в глаза то, как ограничены были права номарха распоряжаться имуществом по завещанию: снова и снова подчеркивается, что правитель нома может распоряжаться только той частью своего имущества и своих доходов, которая действительно передается в его семье по наследству. Например, как верховный жрец своего храма, он имел право получать кусок жареного мяса от туши каждого быка, которого приносили в жертву в храмах. Правитель нома мог желать, чтобы в будущем этот кусок подносили в дар его статуе в дни больших шествий, но не мог сам отдать распоряжение об этом. Возможно, место в сообществе жрецов принадлежало его семье по наследству, но звание верховного жреца – нет, и потому он не мог распоряжаться теми доходами, которые были связаны именно со вторым из этих званий. Чтобы все мелочи были улажены согласно его желанию, ему было необходимо пустить в ход сложную систему юридических механизмов. Как частное лицо, он заключил договор с самим собой, как главным пророком, и приобрел сам у себя этот кусок жареного мяса в обмен на два упоминавшихся выше рациона. Чтобы этот договор нельзя было оспорить, он добивается явным образом выраженного согласия сообщества жрецов на эту сделку.
Народ, который мог настолько ясно осознавать двойственную природу индивидуума, что позволял человеку заключать договоры с самим собой, несомненно, давно уже миновал пору младенчества в отношении законов и достиг высокой степени развития в области законодательства. К несчастью, как уже было сказано, почти нет материалов, по которым мы могли бы больше узнать об этом.
В гробнице Хапдефая сохранился отрывок еще одного юридического документа, а именно условие, исполнения которого он требовал от своего похоронного жреца, наделяя его «полями, слугами, стадами, прудами и иными всевозможными вещами». Должность похоронного жреца обычно переходила по наследству в одной семье, и поэтому существовала опасность, что имущество, связанное с этой должностью, когда-либо будет раздроблено, если его разделят между наследниками. Хапдефай явным образом запрещает такое наследование: «…эти вещи должны принадлежать только одному из твоих сыновей – тому, которого ты возвысишь над остальными твоими детьми, пожелав, чтобы он стал моим похоронным жрецом… и он также не должен делить это имущество между своими детьми». Подобные правила относительно похоронных жрецов, служивших при гробницах, существовали во времена Древнего царства; в этих правилах был также подробно определен порядок наследования имущества, пожертвованного на дела религии, и даны указания о том, как должны разрешаться споры между людьми, имеющими права на эту собственность. К несчастью, эти серьезно поврежденные надписи не разъясняют нам конкретные детали положений закона; однако они позволяют нам увидеть, что в те давние времена уже существовала настолько упорядоченная система законодательства, что уже одно провозглашение вышеупомянутых правил в качестве закона обеспечивало достаточную защиту против их нарушения даже потомками. Та молитва богам, которую любили
В более поздние времена дело обстояло совершенно иначе: например, когда Аменхотеп, сын Хапу, чиновник высокого ранга, живший при Аменхотепе III, учредил в Фивах маленький храм (в Дейр-эль-Медине), посвященный Амону-Ра; он посчитал, что основанное им святое место не будет в достаточной безопасности, если он не призовет гнев богов на любого, кто посмеет причинить ему вред. В 8-й день месяца хойах двадцать первого года царствования, когда царь посетил новое святилище, было принято следующее постановление, которое выпустили в свет несколько высокопоставленных государственных чиновников, а именно: наместник Аменхотеп, начальник «дома серебра» Мериптах и писцы из армии [139] : «Слушайте указ, данный в управе храма Как, принадлежащего наследственному князю, писцу царя, Аменхотепу, называемому Хуи, сыну Хапу… что его храм Как с находящимися при этом храме рабами и рабынями должен вечно переходить от сына к сыну, от наследника к наследнику и что никто никогда не должен нарушать этот указ, ибо, пока этот храм стоит на земле, он священен для Амона-Ра, царя богов, вечно царствующего, заступника мертвых.
139
Из этого указа до нас дошел только отрывок – выписка, сделанная в более поздние времена: Inscript. In the Hier. Charact., T. 29. Редакторы Бёрч (Chabas, Melanges, I, с. 324 и след. с.) и Бругш ("A. Z., 1875, с. 123 и след. с.).
Если тот военачальник и писец по делам солдат, который сменит меня, обнаружит, что храм Как обветшал и что какие-либо принадлежащие храму вещи были отняты у рабов, выращивающих зерно для моего пожертвования, и если он потом поддержит исполнение всех законов и распоряжений фараона, то да получит он удовлетворение в телесной жизни.
Но на тех, кто нарушит [предписания] и не доложит об этом, обрушится уничтожающая кара Амона, господина Фив, который не позволит им получить удовлетворение в должности царского писца по делам войска, которую они получили после меня! Он навлечет на них ярость царя в день его гнева, змей на его венце изрыгнет огонь на макушки их голов и уничтожит их сыновей. Он пожрет их тела, и они станут как змей Апофис (враг бога солнца) в день Нового года. Они будут утоплены в океане, который скроет их тела; они не получат похоронные службы праведников, они не будут есть пищу бога Керти (или Коуарти – один из сорока богов Малого Сонма, покровитель Запада), они не охладят себя на воде, на речном потоке. Их сыновья не придут им на смену, с их женами поступят постыдно у них же на глазах. Достойные люди не будут входить в их дома, пока они живут на земле; они не войдут и не будут введены во дворец (?). Они не услышат голос царя, когда он радуется. В день уничтожения они будут заколоты, и люди назовут их несчастными. Их тела будут больны, они будут голодать без еды, их тела умрут! В первую очередь проклятие падет на наместника, казначея, начальника кладовой, первого пророка, святых отцов, жрецов Амона, которым был прочитан этот указ, данный для храма Как, принадлежащего наследственному князю, писцу царя Аменхотепу, сыну Хапу, если они не будут заботиться о храме Как.
Если же вы будете заботиться о том, чтобы защищать храм Как с рабами и рабынями, которые выращивают зерно для моих владений, то на вашу долю выпадет все благое. Амон-Ра, царь богов, наградит вас счастливой жизнью… Почести будут сыпаться на вас; вы увидите сыновей от своих сыновей и наследников от ваших наследников. Ваши тела упокоятся в загробном мире после 110 лет жизни. Количество приносимой вам в дар пищи будет увеличиваться, и то же будет со всем остальным, что вам полагается получать.
То, что я сказал, выпадет на долю также и тем командирам ополчения, относящегося к округу князя западного города Хефтхер-небс, которые не будут постоянно выполнять пожертвования, которые я предписал на каждый день, и отмечать все мои праздники в первые дни месяцев. Их тела не будут здоровы. Но если они будут поступать согласно всем этим словам, которые сказаны как приказ и обязательны для исполнения, а не отвернутся от них, им будет хорошо так же, как праведникам. Они будут покоиться в городе Мертвых после хорошей старости».
Тот, кто провозгласил такой богатый проклятиями указ, у последующих поколений считался образцом мудрого человека. Нам, людям современного мира, этот документ вряд ли покажется особым доказательством его мудрости, и те древние основатели, которые составляли свои документы, не призывая на помощь богов, вероятно, заслужат у нас более высокую оценку, чем знаменитый Аменхотеп, сын Хапу, который, по словам Манефона, благодаря своей мудрости «казалось, имел в себе частицу божества».
Амулет. Берлинский музей