Государство, армия и общество Древнего Египта

Эрман Адольф

Для Тии и ее сообщников было крайне важно, чтобы к заговору присоединился и активно в нем участвовал высший чиновник гарема – «Пай-беке-камен, великий человек дома», поскольку через него они могли поддерживать связь с внешним миром. «Он передавал их слова наружу их матерям и братьям», и эти послания выглядели так: «Волнуйте народ, подстрекайте врагов, чтобы они начали военные действия против своего господина». Правда, пока что заговорщики вели себя тихо: войска, размещенные в Эфиопии, должны были первыми восстать против фараона и напасть на Египет. Командующего этими войсками заговорщики привлекли на свою сторону: его сестра была в гареме и своими письмами посвятила его в тайну заговора. В подготовку мятежа с большим усердием включились другие высокопоставленные военные и чиновники, в том числе даже верховный жрец богини Сехмет (богиня войны и палящего солнца; изображалась в виде женщины с головой львицы. Центр культа – Мемфис. – Ред.). Они считали себя вправе применять любые

средства: даже магия была использована для того, чтобы причинить вред царю. Царский «начальник коров», человек, чье положение было высоким, достал из собственной библиотеки фараона книгу о магии и согласно содержавшимся в ней указаниям сделал несколько восковых фигурок, которые были тайком принесены во дворец, где с их помощью предполагалось вызвать у царя хромоту и болезнь.

Возможно, эти умыслы против здоровья царя были менее опасны, чем другие намерения, которые, несомненно, являлись серьезной угрозой для его трона. Мы не знаем, как получилось, что заговор был вовремя раскрыт, но однажды заговорщики (названные в официальном стиле «мерзость страны») были арестованы и предстали перед своего рода военным трибуналом, состоявшим из чиновников высокого и низкого уровней, которых царь посчитал достойными своего особого доверия. До нас дошли указания, которые были даны этому суду, и в них мы читаем характерное место: «Что говорили люди, я не знаю. Поспешите расследовать дело. Вы пойдете и допросите их, а тех, кто должен умереть, вы заставите умереть от их собственной руки так, чтобы я ничего не знал об этом. Кроме того, вы сделаете так, чтобы наказание, назначенное остальным, было выполнено так, чтобы я ничего не знал об этом». Мы видим, что фараон не желал иметь никакого отношения к этому делу: преступники были слишком близко связаны с ним, заговор был слишком опасен для него, чтобы он мог начать против них официальное следствие, при котором стали бы широко известны дела, о которых народу лучше было ничего не знать, и монарху пришлось бы самому назначать наказание виновным. Поэтому он предпочел дать негласные полномочия нескольким людям, которым он доверял, и эти люди должны были уладить это мерзкое дело как можно тише и быстрее. Они также должны были не создавать сенсации своими наказаниями: любой, кто заслуживал смерти, должен был сам покончить с собой.

Судьи взялись за свое печальное дело; работа оказалась такой трудной, что они должны были разделиться на две комиссии. Одна состояла из шести членов, «великих князей суда», и в основном занималась судом над чиновниками гарема; другая, из пяти членов, которые все были «вассалами» царя, должна была судить меньше преступлений, но более тяжелых: «вассалы» выносили только смертные приговоры. Эти приговоры коротки и выглядят однообразно:

«Великий преступник Месд-су-Ра, бывший вассал. Он был приведен на суд потому, что вступил в сговор с Пайбеке-каменом, который был главой дома, и с женщинами, чтобы побудить недовольных к враждебным действиям против их господина.

Он был приведен к великим князьям суда. Они расследовали его преступление, они признали его виновным, они привели в исполнение его наказание».

Когда речь шла о людях более низкого звания, процедура суда была короче:

«Жены привратников гарема, которые вместе со своими мужьями присоединились к заговору, были приведены к князьям суда, признаны виновными, и был отдан приказ привести в исполнение их наказание: шесть человек».

Вот пример приговора, вынесенного высокородному преступнику:

«Пентуэре, который раньше носил другое имя. Он был приведен на суд потому, что присоединился к своей матери Тии, когда она устроила заговор с женщинами из гарема, и потому, что он действовал враждебно против своего повелителя. Он был приведен к вассалам, чтобы они могли допросить его. Они признали его виновным, они отпустили его в его дом, он покончил жизнь самоубийством».

Краткость этих судебных дел указывает на желание сообщить потомству как можно меньше об истории заговора. Мы не можем с уверенностью назвать имя ни одного из виновных, поскольку многие имена в документах явно записаны в «перевернутом» виде. Один вассал назван Месд-су-Ра, то есть «бог солнца ненавидит его», другой высокопоставленный чиновник Бен-эм-Уэсе – «плохой в Фивах»; разумно считать, что это не могут быть настоящие имена людей, занимавших высокое положение. Вероятно, на самом деле их звали Нефр-эм-Уэсе, то есть «хороший в Фивах», и Мер-су-Ра, то есть «бог солнца любит его»; но усердные писцы, составлявшие отчет, проявляя свою лояльность, исказили эти имена, превратив их в другие, имевшие плохое значение. Прежде чем расследование завершилось, произошел случай, который очень хорошо показывает нам, каким неспокойным было положение дел в египетском суде в древние времена. Трех из шести доверенных лиц царя, входивших в первую комиссию, внезапно пришлось арестовать. Обвиненные женщины из гарема близко сдружились с этими людьми, они разыскали их и вместе с ними и главным подозреваемым, которого звали Пайес, «устроили пивной дом», то есть кутеж. Это было неслыханным нарушением доверия, и доверенные лица «лишились добрых знаков благосклонности, которая была проявлена к ним царем», когда он назначил их быть судьями. Но «их преступление схватило их», и «они были наказаны отрезанием носов и ушей».

Два

крупных судебных процесса, которые мы только что описали в этой главе, рисуют перед нами полную, хотя вряд ли радостную, картину египетского уголовного правосудия; но по гражданскому правосудию у нас, к сожалению, почти нет материала, который мог бы нам помочь. Те два юридических документа по делам неуголовного характера, которые у нас есть, так сильно повреждены, что цитировать их невозможно; споры о моем и твоем, которыми иногда бывают наполнены частные письма, очень туманны по смыслу, а ни завещаний, ни исков не обнаружено ни одного. К счастью для нашей задачи, у нас есть несколько договоров (египтяне называли их словом опечатанное), которые человек высокого звания часто заключал, чтобы отдать определенные суммы из своих доходов на совершение тех или иных религиозных служб после его смерти. Такими были десять договоров, которые Хапдефай, номарх Асьюта, живший в эпоху Среднего царства, заключил с духовенством своего города; они прекрасно сохранились и заслуживают более подробного изучения. Не похоже, чтобы Хапдефай имел от них большую выгоду [138] . Он желал обеспечить, чтобы его пять статуй, которые он поставил в своей гробнице и в храме Сиута, каждый год получали от жрецов дары в виде хлеба, пива и мяса. Он также желал обеспечить «зажжение светильников», то есть освещение этих статуй, во время многих праздников, и поэтому обязал жреца, которому были поручены светильники храма, регулярно поставлять фитили для этого освещения. Предметы десяти договоров Хапдефая кажутся нам совершенно незначительными – кроме того, что уже перечислено, он поднес в дар ради совершения молитв у его гробницы «поля, слуг, сады и прочее», – и нам почти непонятно, по какой причине он оказал своим десяти договорам великую честь, приказав сохранить их для нас в пространной надписи из шестидесяти гигантских строк в своей гробнице.

138

Сравните со всем, что написано далее, мою работу "A. Z., 1882, с. 159 и след. с. Подобные же «опечатанные списки платежей» (хетемт дхау) составлялись при заключении соглашений по этому же поводу между жрецами из Абидоса и знатными людьми. Mar. Abyd., ii. 25.

Жреческое сообщество, с которым он заключал свои договоры, естественно, ничего не делало без соответствующего вознаграждения, и он должен был платить жрецам за все дары, которые они должны были преподносить. Хапдефай расплатился частично дарением некоторых земель из числа его собственных владений, частично уступкой некоторых своих прав. Поскольку он сам входил в сообщество жрецов бога Упуаута (божество загробного мира, бог с головой шакала или волка, «открыватель путей». Был божеством нома Асьют, впоследствии так же, как и Анубис, стал защитником некрополя в Абидосе. – Ред.), он имел право на часть того принадлежавшего храму продовольствия, которое выдавалось каждому жрецу отдельно. Поэтому для того, чтобы расплатиться с собратьями по жреческому служению, ему было проще всего отказаться за себя и своих наследников от части этого продовольствия.

Документы о приобретении Хапдефаем того, что являлось предметов договоров, составлены все по одному и тому же официальному образцу:

«Договор, заключаемый между А и Б о том,

что Б должен дать х А

и А должен дать у Б.

Смотрите, Б удовлетворен этим».

В промежутки между частями этой формулы вписывались всевозможные положения договора – в большинстве случаев в них оговаривались подробности того, о чем заключалось соглашение. Этот предварительный набросок договора должен был полностью удовлетворить законоведов. Это вовсе не была запись уже полностью разработанного договора, сделанная при его заключении (тогда было бы написано: «договор, который был заключен», и т. д.), а, по сути дела, запись содержания договора – таблица, в которую вписано это содержание.

Мы почти готовы предположить, что писец осмелился немного изменить установленную формулу, когда эти договоры записывались в гробнице.

Седьмой договор – пример одной из самых коротких формулировок соглашения.

«Договор, заключаемый бывшим главным пророком Хапдефаем и верховным жрецом Анубиса о предоставлении ему (жрецу) трех фитилей; упомянутые фитили должны быть сожжены в светильниках храма Анубиса;

один – в пятый вставной день года накануне новогоднего праздника,

еще один – в день новогоднего праздника

и еще один – в 17-й день месяца тот, накануне праздника Уаг.

За это мы дадим ему: 1000 мер поля из поместья его отцов как цену этих трех фитилей, которые он будет вручать моему похоронному жрецу, чтобы они горели в светильниках.

Смотрите, он был удовлетворен этим».

Однако другие соглашения составлены более подробно, в них включено много статей, где установлены различные оговорки и основания, например, третье из них: