Готамерон. Том III. Вестники бури

Цепляев Андрей Вадимович

Забрав у Фалеза факел, он присел рядом с водой.

– Идите сюда. Вы не поверите!

Ополченцы встали по бокам.

– Ага. Конечно, не поверю. Разыграть меня хотите, – простодушно усмехнулся Нирос.

– Дурак. По-твоему, нам тут заняться было нечем?

– Ни разу такого не видел, – пробормотал Александр, дотрагиваясь до кожаного ремешка, обвязанного вокруг запястья чудовища.

Рядом на чешуйчатой конечности были еще восемь таких же самодельных браслетов. Пять из пеньки, два из какой-то ткани и один настоящий с разноцветными бусинками. От охотников он чего только не слышал об этих тварях.

Рептилия была разумной, могла устраивать засады, открывать сундуки в лагерях и даже пользовалась палками как оружием, но не настолько, чтобы носить украшения. Для этого нужно было иметь представление о физической красоте.

Взгляд скользнул на середину плота, где лежал моток пеньки. Увидев ее, Александр вздрогнул.

– Фалез! Она не пыталась тебя схватить. Думаю, хотела забрать веревку, чтобы смастерить новый браслет.

– Ваша милость, это уже не смешно, – молвил Нирос, ткнув конечность факелом. – Монстры так не делают. Эти твари тупые, как овцы.

Александр посмотрел на подземное озеро, где пряталась вырна. Возможно, сейчас рептилия наблюдала из темноты, дожидаясь, пока они оставят плот и содержимое на нем. Ему стало не по себе. В Корундовый холл он теперь точно не вернется. Пусть клинок и дальше лежит под каменным сводом до последнего света. Все равно, чтобы целиком прочесать дно пещеры пришлось бы ночевать здесь месяцами.

– Уходим, – скомандовал он, бросив прощальный взгляд на плот и зеленую лапу с браслетами. – Вы сослужили добрую службу. Я попрошу отца выдать вам награду.

Ополченцы дружно закивали. Дюжине золотых монет или бутылке вина они радовались как дети. У городской стражи всегда было много хлопот, но когда ему требовалось выехать в долину и учинить очередной эксперимент, от желающих не было отбоя. Воины губернатора знали, что за те полдня, которые они проведут за городом, работы будет немного.

***

Была середина дня, когда они вернулись в Готфорд. Рыночную площадь в это время наполнял шум голосов и скрип телег. В таких местах Александр предпочитал не задерживаться. Спешившись, он вручил поводья Фалезу и пружинистым шагом направился в сторону Кременгольского холма. Обычно стражники провожали его до ворот верхнего предела, но в этот раз на просьбу удалиться возражать не стали. Фалез и Нирос хотели отоспаться перед ночным дежурством, а Палмир спешил навестить любимую.

Оставшись в одиночестве, Александр поспешил через лабиринт узких улочек и обогнул холм с востока, а затем вышел на первую мастеровую, где жили уважаемые ремесленники. Чуть поодаль, рядом с обрывом, высилась увитая плющом пушечная башня, из которой группа ополченцев зачем-то выносила землю и камни.

Проходя мимо мастерской старого плотника, Александр, как обычно, посмотрел на остатки каменной стены за садом. Размышляя об утреннем нападении, он не сразу заметил девушку в зеленом платье. Незнакомка с рыжими волосами двигалась вдоль грядок, непрерывно размахивая шестом. Александру такая забава показалась странной. На всякий случай он даже подошел к ставням мастерской и заглянул внутрь, но заметив там хозяина жилища, вернулся обратно. Наверное, у семьи мастера гостила родственница. В Готфорде часто появлялись новые люди, и обращать внимание на каждого было пустым занятием.

Оставив

позади улицу, он пересек малую рыночную площадь и взошел на холм к вратам барбакана. Копейщики в стальных шапках одновременно поклонились. Александр кивнул в ответ и поспешил к Площади Брума. Мысли о клинке не покидали его всю дорогу. Если бы вместо ржавой косы он нашел там «Волчий сыть», вся нежить на острове в скором времени была бы уничтожена. Эксперимент с лунным прутом он успешно провел на вырне две недели назад. В тот вечер ему хватило трех ударов молнии, чтобы зарядить стержень из лунной стали, рядом с которым стояла клетка. Если первородное существо, получив такую встряску, мгновенно погибло, то и нежить должна была рассыпаться в прах. Так ему казалось. Отец не позволял взять с каминной полки их фамильный меч. «Равир Бакар» или, как его привыкли называть домочадцы – «Жалящий змей», идеально подошел бы для эксперимента с мертвецами.

Обойдя статую лорда Брума, Александр удостоил отца-основателя мимолетным взглядом, а когда повернулся, заметил у врат ратуши наемников. Воины сидели на щитах в тени каштанов, прислонившись к кирпичному забору. Завидев его, оба встали и поклонились. Он посмотрел на прямоугольные, красные щиты. Верхняя часть каждого была поделена на девять квадратов, пять из которых занимали золотые монеты – четыре по углам и одна в середине. Центральную монету окружали четыре голубых алмаза. Это был герб Ларанской торговой унии.

Сходу определив, кто ним пожаловал, Александр поспешил к трехэтажному особняку. Дверь была открыта. Внутри, как всегда, царила прохлада. Александр пересек холл и поднялся выше, но на лестнице второго этажа столкнулся с мажордомом. Статный мужчина в голубом дублете вовремя отпрянул, вжавшись в стену. Прикрывшись серебряным блюдом, домоправитель сдавленно рассмеялся и пробормотал:

– Ваша милость, вы меня чуть жизни не лишили.

– Прости, Флинт, – бросил он через плечо. – Лишить тебя такого сокровища не в моей власти.

Держась за перила, Александр поднимался все выше. Ступени были крутыми, а доски старыми, как и вся ратуша. Коридоры и лестницы в ней напоминали тоннели шахт, в которых с трудом могли разойтись два человека. Зато помещения на втором и третьем этажах были просторными.

– Господин, я предлагал госпоже подождать в покоях, но она настояла, чтобы я открыл для нее мастерскую, – послышался взволнованный голос снизу.

– Ничего страшного, Флинт. Спасибо.

На третьем этаже было светлее. Сквозь распахнутые ставни задувал теплый ветерок, принося аромат сирени и луконита. Все самые приятные воспоминания в его жизни были связаны с этим местом. Александр бодро зашагал к лестнице, ведущей на чердак.

– Леди уже очень долго ждет, – напомнил Флинт, но голос его заглушил скрип половиц.

В мастерской дозволялось находиться только родственникам и самым близким людям. Чердак ратуши был обустроен таким образом, чтобы он мог проводить там любые эксперименты, включая те, которые были связаны с погодой. В крыше был специальный люк, позволявший подниматься на смотровую площадку. Вокруг стояли верстаки, столы и держатели с тисками. Подающие надежды изобретения были закрыты холстиной; не оправдавшие их – валялись на полу. Сложенные из досок стены были увешаны чертежами и зарисовками.