Готика. Провинциальная версия
Шрифт:
Предварительный допрос задержанного Стегин решил провести на месте. Обстоятельства позволяют нарушить некоторые процессуальные формальности, рассудил он. Двойное убийство и еще одно покушение на убийство. В подобных случаях время всегда поджимает. Кроме того, следовало воспользоваться состоянием подозреваемого – еще не исчезло из глаз его выражение загнанного зверька, еще трепещет в груди его перепуганное сердце, и безразличие, глубокое и холодное, как ледниковый период, к собственной судьбе еще не сковало его мозг.
– Имя, фамилия?
– Руслан Муслимов.
– Азербайджанец?
– Осетин.
– Рассказывай
– Я, гражданин начальник, ничего не видел.
– А все-таки, – произнес Стегин, привычно потянувшись за сигаретой.
– Мамой клянусь!
– Не надо, Руслан. Не усложняй, – оборвал его Стегин. Он не повысил голоса, но при этом пристально посмотрел на стоящего перед ним человека – так, что тот вздрогнул. – Рассказывай по-хорошему. Что важно, а что нет, разберусь сам. А ты – давай, рассказывай!
В ходе короткого допроса выяснилась роль водителя. Заключалась она в следующем – держать двигатель включенным и ждать, пока не поступит на пейджер сигнал, означающий – пора! Пора действовать – выехать на шоссе и пристроиться в хвост внедорожнику “чероки”, что в этот момент должен был появиться из-за поворота, а дальше – просто следовать за ним еще минуты три, не более, не позволяя какой-либо другой машине себя обогнать.
– Просто?
– Просто, – эхом повторил Руслан.
– Преследовать? – переспросил Стегин.
– Следовать, – упрямо поправил водитель. Испуг, владевший им, постепенно уступал место унылой тревоге, мрачному беспокойству.
– А потом?
– Потом? Ничего.
Стегин уловил, тот запнулся, но акцентировать внимание на этом пока не стал – и так выложит все, что знает, был он уверен.
– Возвращаться к себе. На автобазу, – закончил тихо Руслан.
– Руслан, посмотри мне в глаза, – негромко попросил Стегин.
– А в том случае, если внедорожник попробует развернуться, остановить, – промямлил Руслан, так и не подняв взор.
– Как? – стряхнув пепел с сигареты, спросил Стегин.
– Сбить! – пожал плечами Руслан.
– Номер помнишь?
Выяснилось, что и номер Руслан помнит.
– Пробейте номер, – приказал Стегин.
–Есть, – рука сержанта Канарейкина, стоящего поблизости по стойке смирно, в очередной раз лихо взметнулась к форменной фуражке.
– Кто тебя нанял? – Стегин снова повернулся в сторону допрашиваемого.
– Не знаю.
– Ну, вот, опять, – с выражением, что демонстрировало, как искренне он огорчен подобным заявлением, покачал головою Стегин. – Хуже всего, Руслан, когда не договариваешь. Поверь мне. Таковы правила – начал говорить, говори все. Понимаешь?
– Я правду говорю, начальник. Я его первый раз в жизни увидел. Пришел ко мне в дом, сказал, зовут его Ваха. Сказал, что моя сестра и три мои племянницы живут хорошо. Назвал их по именам. Они у меня на родине. Неподалеку от Нальчика есть деревушка. А потом говорит: помоги соплеменнику, и твоя сестра по-прежнему будет жить. И её дочки. И потом объяснил, что нужно сделать. Про место сказал и про время. Я подумал, о чем просит? Пустяк. Убивать не придется? Нет. Воровать – тоже не придется. Я согласился. Больше я его не видел. Я не мог отказаться. Он – бандит. Он убил бы мою сестру.
– И тебя, – подсказал Стегин.
– Знаю, – согласился Руслан.
– Описать его сможешь?
– Крупный мужчина: большой, толстый.
– Ясно, – вздохнул Стегин. – А узнать?
– Узнаю, точно!
– Вот и хорошо. Это – потребуется. А сейчас давай-ка вернемся немного назад. Что произошло? Машина появилась? Ты исполнил то, что должен был?
– Да, появилась. Да только еще раньше начали стрелять. Чуть раньше. За несколько секунд. Может – за полминуты. Она развернулась. А я не поспел. Я тронулся и поехал.
– Куда?
– Сам не знаю. Прочь.
– Пробили номер, – выскочил из-за спины Стегина радостно-возбужденный сержант. – Машина принадлежит гражданину Раздатченко В.В.
– Господину Раздатченко, господину! – хмыкнув, поправил сержанта Стегин. – Да ты что, Канарейкин, о нем не слышал?
– Нет.
Стегин решил закончить допрос. Ему стало ясно, утренний звонок – вовсе не утка и не ложный след.
– Ай, брат Канарейкин, молодец! В целом, ты – справился! А лишнее знание не обязательно есть благо.
– А все-таки, кто он?
– Раздатченко? Обычный человек, который однажды захотел стать… Да не важно кем. Понял?
– Понял, товарищ капитан. Попахивает политикой.
– Воняет, Канарейкин, воняет. Говорят, он лично знаком с Президентом.
– Сам, небось, и говорит, – усмехнулся сержант.
– А ты прозорливый. Но в любом случае – все дерьмо!
– Густое.
– И липкое. Не ототрусь потом.
– Ага. Вам не позавидуешь, товарищ капитан.
– Прорвемся, сержант. Водилу в прокуратуру доставишь сам. Хорошо? Еще раз благодарю тебя за службу.
– Есть, товарищ капитан, – звонко и невпопад отрапортовал Канарейкин.
***
Выяснение личностей убитых сегодняшним утром на дороге заняло около двух с половиной часов. Ровно столько потребовалось на то, чтобы оформить запрос во Всероссийскую дактилоскопическую картотеку и получить оттуда ответ.
В документах, переданных по факсу, подтверждалось, один из двух комплектов отпечатков пальцев принадлежит Семену Александровичу Дильману, тридцати семи лет от роду, уроженцу города Волгогрска, шесть лет назад осужденному за вооруженный грабеж. Сообщалось, что Дильман свой срок не отбыл – три года назад бежал, и с того времени находится во всероссийском розыске. Была и приписка: “Возможно, погиб при не выясненных обстоятельствах”. Это фраза частично объясняла тот факт, почему розыск человека, осужденного за опасное преступление, в последние годы практически не велся. Впрочем, думал Стегин, обстоятельства, приведшие к появлению этой сноски, могли быть разными – показания информаторов, недостоверно опознанный труп, труп с документами на имя Дильмана. И это вовсе не одно и тоже, что и труп Дильмана. Словом, вариантов объяснения было предостаточно. Гораздо более странными были сведения, полученные в ЖЭКе – Дильман проживал по адресу регистрации. Не скрываясь. Под собственной фамилией. Легально.