Говардс-Энд
Шрифт:
Все замолчали. Долли взволнованно огляделась, испугавшись, что сказала что-то не к месту. Пол все чесал руку.
— Тогда я завещаю Говардс-Энд моей жене безусловно, — произнес Генри. — И хочу, чтобы все это поняли. И пусть после моей смерти не будет ни зависти, ни удивления.
Маргарет ничего не сказала.
— Вследствие этого я не оставляю моей жене денег, — продолжал Генри. — Таково ее собственное желание. Все, что должно было бы отойти ей, будет разделено между вами. Кроме того, еще при жизни я выделю вам довольно крупную сумму, чтобы вы могли существовать независимо. Это тоже ее желание. Моя жена также выделяет вам круглую сумму, поскольку собирается уменьшить свой доход наполовину в течение ближайших десяти лет. Она намеревается завещать дом своему… своему племяннику, который там, в поле. Все ли вам ясно? Все ли меня поняли?
Пол поднялся. Он привык иметь дело с туземцами, и требовалось совсем немного, чтобы стряхнуть с него обличье англичанина.
— Там, в поле? Да бросьте! Думаю, мы могли бы осчастливить весь штат обслуги, включая маленьких аборигенчиков.
— Прекрати, Пол, — прошептала миссис Кахилл. — Ты обещал следить за своим языком.
Собираясь уходить, она поднялась с видом светской дамы. Отец ее поцеловал.
— До свидания, старушка, — сказал он. — Обо мне не беспокойся.
— До свидания, папочка.
Наступила очередь Долли. Желая тоже вставить слово, она сказала с нервным смешком:
— До свидания, мистер Уилкокс. Любопытно, правда, что миссис Уилкокс когда-то пришло в голову оставить Маргарет Говардс-Энд, и она его в конце концов получила.
Иви с силой втянула воздух.
— До свидания, — сказала она Маргарет и поцеловала ее.
Вновь и вновь, как волны уходящего вдаль отлива, набегали слова прощания.
— До свидания.
— До свидания, Долли.
— Счастливо, отец!
— До свидания, мой мальчик. Будь здоров!
— До свидания, миссис Уилкокс.
— До свидания.
Маргарет проводила гостей до ворот. Потом, вернувшись к мужу, положила голову в его ладони. Он так устал, что было больно глядеть. Но замечание Долли заинтересовало Маргарет.
— Ты не объяснишь мне, Генри, с чего это Долли сказала, будто миссис Уилкокс оставила мне Говардс-Энд? — наконец спросила она.
Генри спокойно ответил:
— Да, оставила. Но это очень старая история. Когда она заболела, а ты была так добра к ней, она хотела как-нибудь отблагодарить тебя и, будучи в то время не в себе, написала «Говардс-Энд» на листке бумаги. Я тщательно рассмотрел это дело, и поскольку оно явно было плодом больной фантазии, не принял его во внимание, едва ли понимая, кем в будущем станет для меня моя Маргарет.
Маргарет молчала. Что-то потрясло ее существо до самых глубин, и она задрожала.
— Я не сделал ничего дурного, правда? — спросил он склонившись.
— Нет, дорогой. Ничего дурного не произошло.
Из сада донесся смех.
— Ну вот и они наконец! — воскликнул Генри, с улыбкой высвобождаясь.
В сумрак комнаты вбежала Хелен с малышом и Томом. Их радость была заразительна.
— Луг скосили! — восторженно закричала она. — Большой луг! Мы до самого конца смотрели, и сена будет столько, сколько еще никогда не было!