Говардс-Энд

Говардс-Энд,

вторник

Моя дорогая Мег!

Он совсем не такой, как мы ожидали. Маленький, старый и совершенно очаровательный — из красного кирпича. Мы едва можем здесь разместиться, и лишь Господь ведает, что будет, когда завтра приедет Пол (младший сын). Из холла можно пройти направо или налево, в столовую или в гостиную. Да и сам холл, по сути дела, не больше обычной комнаты. Если же открыть из него еще одну дверь, то можно увидеть лестницу, ведущую, словно сквозь некий тоннель, на второй этаж. Там расположены в ряд три спальни, а над ними, тоже в ряд, три чердачных помещения. Это, по правде сказать, еще не весь дом, но когда смотришь со стороны сада, то видны только девять окон.

В саду, по левую сторону от дома, если встать к нему лицом, растет шершавый вяз, немного склоняясь к зданию и отмечая границу между садом и лугом. Я уже успела полюбить это дерево. Тут есть и обычные вязы, и дубы — ничуть не хуже всех прочих дубов, — и груши,

Возвращаюсь я в субботу. О поезде сообщу позднее. Они рассердились не меньше моего, что ты не приехала. Ну, право же, Тибби просто невыносим — каждый месяц у него какая-нибудь смертельная болезнь. Как он умудрился получить сенную лихорадку в Лондоне? Но даже если и так, с твоей стороны это уж слишком — отменить поездку, чтобы слушать, как мальчишка чихает. Передай ему, что Чарльз Уилкокс (сын Уилкоксов, который гостит здесь) тоже страдает сенной лихорадкой, но держится молодцом и даже злится, когда мы справляемся о его здоровье. Такие люди, как Уилкоксы, могли бы оказать на Тибби благотворное влияние. Но ты со мной не согласишься, а посему будет лучше, если я переменю тему.

Письмо такое длинное, потому что я пишу перед завтраком. Ах как красивы виноградные листья! Весь дом обвит диким виноградом. Недавно я выглянула в окно и увидела, что миссис Уилкокс уже в саду. Сразу видно, что она его любит. И неудивительно, что временами выглядит усталой. Она смотрела, как распускаются большие красные маки, а потом ушла с лужайки на луг, уголок которого мне виден с правой стороны. «Шур-шур», — тянулось по мокрой траве ее длинное платье, а после она вернулась с огромной охапкой скошенной вчера травы — должно быть, для каких-нибудь кроликов — и знаешь, миссис Уилкокс все время ее нюхала. Воздух здесь восхитительный. Позже я услыхала стух крокетных шаров и снова выглянула в окно. Оказалось, что это тренируется Чарльз Уилкокс, ибо хозяева любят играть в самые разнообразные игры. Но вскоре Чарльз начал чихать и принужден был остановиться. Опять слышу постукивание — теперь это тренируется мистер Уилкокс, а затем раздается «вжих-вжих», и он тоже останавливается. Выходит Иви и начинает делать какие-то гимнастические упражнения на агрегате, который прикреплен к сливе-венгерке — здесь всему найдут применение, — говорит «вжих-вжих» и возвращается в дом. Наконец вновь появляется миссис Уилкокс, шур-шур, все так же нюхает сено и смотрит на цветы. Я так подробно рассказываю, потому что ты однажды сказала, что жизнь иногда бывает жизнью, а иногда всего лишь драмой, и нужно научиться отличать одно от другого. До сегодняшнего дня я считала твои слова «умной бессмыслицей Мег», однако сегодня утром жизнь и вправду показалась мне не жизнью, а пьесой, и мне было чрезвычайно забавно наблюдать за Уилкоксами.

Пришла миссис Уилкокс.

Я надену (пропуск). Вчера вечером на миссис Уилкокс было надето (пропуск), а на Иви (пропуск). Так что это не совсем тот дом, где можно носить что заблагорассудится, и если закрыть глаза, то, пожалуй, я действительно пребываю в отеле с завитушками, который мы с тобой и ожидали здесь найти. Но стоит глаза открыть, как все становится иначе. Какой милый шиповник! Он растет в виде огромной живой изгороди за лужайкой — роскошные высокие кусты, ниспадающие гирляндами цветов, но тонкие и нежные внизу, так что через них можно увидеть уток и корову. Эти последние живут на ферме, в единственном строении, расположенном по соседству. Гонг зовет к завтраку. Шлю тебе большой привет, Тибби — тоже привет, но поменьше. Привет и тетушке Джули. Было очень мило с ее стороны приехать и составить тебе компанию, но какая же она зануда! Сожги это письмо. Еще напишу в четверг.

Говардс-Энд,

пятница

Моя дорогая Мег!

Я чудесно провожу время! Они все мне нравятся. Миссис Уилкокс более молчалива, чем в Германии, и чрезвычайно мила. К тому же мне не доводилось видеть в людях такого непоколебимого бескорыстия, как у нее. Однако еще приятнее то, что никто не пытается им воспользоваться. Это самое счастливое и веселое семейство, какое только можно вообразить. И мне кажется, что мы и вправду становимся друзьями. Особенно забавно, что меня считают простушкой и прямо так и говорят — по крайней мере мистер Уилкокс, — и когда это происходит, но никто против меня ничего не имеет, то, пожалуй, тут-то и проявляется доброе отношение, не правда ли? Он с весьма милым видом говорит ужасные вещи о женском избирательном праве, а когда я заявила, что верю в равноправие, он сложил руки на груди и прочел такую нотацию, какую мне еще слышать не приходилось. Неужели, Мег, мы не научимся держать язык за зубами? Никогда в жизни мне не было так стыдно. Я не смогла назвать ни одного периода, когда люди были бы равны или когда желание достичь равноправия сделало бы их хоть в чем-то счастливее. Я не смогла сказать ни слова, потому что, видно, просто позаимствовала идею о том, что равноправие — это хорошо, из какой-нибудь книги: быть может, из стихов или от тебя. Как бы то ни было, идея равноправия была разбита в пух и прах, но, как все поистине сильные личности, мистер Уилкокс сделал это, ничуть меня не обидев. Я же, со своей стороны, смеюсь над их сенной лихорадкой. Мы живем словно бойцовые петухи, а Чарльз каждый день возит нас покататься в автомобиле — склеп с растущими внутри деревьями, жилище отшельника, прекрасная дорога, некогда проложенная мерсийскими королями, — потом теннис, игра в крикет, бридж, а под вечер мы все набиваемся в наш милый дом. Теперь здесь собралось все семейство — как в садке для кроликов. Иви очаровательна. Мне предлагают остаться до следующей недели — полагаю, ничего не случится, если я соглашусь. Погода восхитительна, воздух восхитителен, как и виды на запад, вплоть до дальних холмов. Спасибо тебе за письмо. Сожги мое.

Говардс-Энд,

воскресенье

Моя дорогая, дорогая Мег!

Не знаю, что ты на это скажешь: мы с Полом любим друг друга. Это младший сын, который приехал только в среду.