Говорили они. Неотправленные комментарии к постам о ГВ, ЕР, СС и т.п
Шрифт:
Вместо предисловия
Мне 33, буквально до вчерашнего дня я была главным редактором журнала о путешествиях (точнее, двух, но это детали), у меня есть дочь, которой через месяц исполнится год, и муж. Очень хороший муж. Да и дочь тоже отличная. Есть ли в этом моя заслуга, я не уверена, но поскольку сама себе я тоже нравлюсь, возможно, какая-то и есть. Но это не точно.
Свой первый роман о невозможно великой и просто невозможной любви я начала писать 10 лет назад. Но до сих пор так и не закончила (еще буквально лет 10 и все). Засыпая однажды холодным майским вечером в деревне под пение не опознаваемых мною птиц, я вдруг отчетливо поняла – первый-то мой совсем не первый, потому что мне срочно нужно написать совершенно о другом. А именно – о материнстве. Что-то очень личное и формально бесполезное –
Не обольщайтесь, у меня нет иллюзии, что я познала о производстве на свет и взращивании детей что-то такое, чем срочно необходимо поделиться с миром, чтобы сделать его чуть лучше. Для этих целей я бы скорее завела блог, куда бы приходили счастливые мамочки в кирзовых сапогах и, не поздоровавшись, сообщали, что они в шоке от того, что я делаю со своим ребенком и по что так его ненавижу. В этой книге не будет ни полезных советов, ни работающих лайфхаков, ни прочего суррогата житейской мудрости. Эта книга ни одной женщине в мире не поможет вырастить ни одного младенца. Растить младенца по книгам в принципе если и не последнее дело, то, как минимум, очень скучное. Весь кайф материнства всегда растекается где-то между строк, советы, как правило, оказываются не рабочими, предостережения – беспочвенными. И единственное, что роднит женщин в материнстве, каким бы оно ни случилось, это бесконечное одиночество. Одиночество принятия решений, одиночество беспокойства и одиночество искренней незамутненной радости. Этот опыт невозможно ни с кем разделить – сколько ни бегай по чужим блогам и ни рассказывай о пользе грудного вскармливания и вреде мультфильмов перед сном, сколько ни мучай на площадках мамочек вопросом, во сколько ваш пошел на горшок и как вы отучали его от соски. Это одиночная битва – ты всегда наедине со своим выбором и со своими детьми, сколько бы их ни было. В отличие от родительства, которое как раз про опыт про коллективное творчество и возможность разделить все пополам. Впрочем, родительство материнства никак не отменяет и не меняет, и кристаллизованное одиночество материнства смело можно выставлять в музее эталонов вне зависимости от того, какого градуса теплоты и понимания отношения с мужем украшают жизнь матери.
И если ты – мать, уставшая и замотанная собственным материнством, ты можешь рассчитывать хотя бы на сочувствие поддержку – осуждать материнскую усталость сегодня уже не модно (жаль, не все бабушки следят за трендами). Если же ты мать счастливая и довольная и младенцем, и что уж совсем непристойно собой, рассчитывать вообще не на что – мир исправно видит тебя в белом пальто, на котором даже следов от молока не разглядеть. И миру критически непонятно, что с тобой делать – вроде как тебе не нужна ни поддержка – ты же не страдаешь, ни помощь – ты же и так со всем справляешься. Да что там миру – тебе самой не очень понятно, что с собой делать и куда себя в этом белом пальто вести. Поэтому я и решила написать эту книгу – чтобы перестать быть одинокой наедине с собой и разделить свое одиночество с миром.
А еще эту книгу я задумала подарить дочери на ее первый настоящий день рождения. Нет, я не думаю, что она сможет ее прочитать, но тортам и шарикам дети первого года жизни тоже радуются скорее от безысходности, так что какая, в сущности, разница, какой бесполезный подарок вручить?
С днем рождения, крошка!
«Вот родишь, поймешь!»
– И что, вообще не тошнит? И спать не хочется? Тогда точно мальчик! У меня первая беременность тоже была легкой – порхала до самого роддома! А вторая, девочкой, с первого дня невыносима. Девочки вообще такие – очень капризные и требовательные еще с утробы.
Материнское одиночество рождается практически одномоментно с прикреплением плодного яйца, а обретает форму, когда будущая мать, пребывающая, по твердому убеждению окружающих, в счастливом неведении относительно того, что ее ждет, решает поделиться с миром в лице уже состоявшихся матерей своим новым статусом. Наверное, есть те, кому разговоры с многоопытными помогают что-то понять про материнство. Наверное, и розовые единороги существуют. В конце концов, умудряются же некоторые будущие или даже уже случившиеся матери под постами о трудовых подвигах задавать вопросы о раннем токсикозе автора блога, выяснять, стоит ли пить прописанные врачом таблетки и осторожно интересоваться, хотелось ли автору поста линчевать лосей в первом триместре. Оставляя в стороне риторический размышления о том, как чужой ринит и изжога способны помочь исцелиться вопрошающей, трудно, однако, осудить эти отчаянные попытки утопающих в собственном одиночестве матерей забраться на борт чужой лодки, которая уже худо-бедно качается на волнах жизни и из которой еще ни одного младенца в бурные воды океана не выпало.
Авторы блогов, конечно, стараются как могут вести душеспасительные беседы – диалоги с одними безумными привлекают других, а это охваты, продажи и новая реклама памперсов и молокоотсосов. Но если в блогах есть хотя бы коммерческое зерно оправданности, то на бесплатной основе все эти «советы аксакалов» – всегда разговоры формата «смотрю на вас, а думаю про себя». Никому на свете, кроме будущего отца, будущая мать совершенно не интересна, как не интересны ее чаяния и страхи, надежды и планы, иллюзии и прозрения. Ее живот и голова – лишь повод для всех вопрошающих и высказывающихся без приглашения поделиться собственными успехами и неудачами на тернистом пути материнства, тем самым скрасив хоть немного собственное одиночество. И даже родной матери мать будущая в этом своем новом статусе интересна преимущественно как объект, который позволяет вспомнить «как все начиналось».
И одно дело, когда будущая мать сама кидается на амбразуру чужого опыта в поисках то ли новых ощущений, то ли ответов на все вопросы вселенной разом, другое – когда амбразура сама кидается на нее, не дожидаясь приглашения. В целом, в этом нет ничего криминального, особенно если будущая мать – существо с непрошибаемым биополем и железобетонной картиной мира, способное вежливо кивать и стирать записанный без ее запроса на подкорку файл. Но в большинстве случае игра изначально идет с неравным раскладом – бессмертный джокер «я тоже так думала, но вот родишь, поймешь» всегда в колоде многоопытной и крыть его еще никого не произведшей на свет женщине совершенно нечем. И файлы множатся в режиме автоматического сохранения, пока операционная система в состоянии их обрабатывать.
Попытки рандомно напитаться чужим опытом столь же абсурдны, как и поиски мудрости в людях исключительно в рамках возрастной выборки. Мало ли тех, кто дожил до 70, не растеряв и сотой доли юношеских иллюзий? Тех, кому рефлексии и синтез чужды настолько же, насколько белке гуакамоле? Так почему же едва ли не любая женщина (особенно умеющая себя удачно сфотографировать с младенцем наперевес в зеркале), которая родила, вырастила и за пару-тройку лет не угробила своего ребенка, а лучше двоих, вызывает такое беззаветное доверие и желание прикоснуться к ее сакральному знанию?
Если уж и вступать на тонкий лед разговор о том, что было, что будет и чем сердце успокоится, то уж точно с теми, чья картина материнства как по форме, так и по сути вызывает отклик и симпатию. А для этого, как ни крути, неплохо бы определиться с собственной картиной материнства. Позиция «откуда мне знать, я ж там не была» только кажется здравой, на самом деле, – не более чем игры в прятки с ответственностью. Отказа от собственных ожиданий в пользу чужого опыта – самый короткий путь к разбитому корыту – ваш ребенок, вовсе не похожий на среднеарифметическое между теми младенцами, на которых зарабатывают деньги в интернете и которых взрастили ваши подруги, обратит вашу жизнь в хаос, а голос ваш затеряется в греческом хоре, вопиющем, что с появлением младенца «жизнь перестает принадлежать тебе». Хотя, положа руку на сердце, младенец тут вообще не при чем – в хаос она превращается по другим причинам.
Конечно, никто не застрахован и от плена и тлена собственных ожиданий – провалиться в бездну нетрудно и без чужой помощи. Но с собственными ожиданиями и иллюзиями гораздо проще договориться на берегу, исходя из собственного же опыта и оценки собственных же ресурсов – хаос бессилен перед стратегической хитростью, поэтому, имея в рукаве пару-тройку или сколько придумалось схем отступления от собственных ожиданий, вы уже готовы к материнству больше, чем после прочтения десятка полезных книг и бесполезных блогов. И пока весь мир гудит «вот родишь, поймешь» – что с появлением ребенка жизнь никогда не будет прежней, что работать с младенцем невозможно (какое там работать, душ принять и покакать за счастье будешь считать!), что если вдруг случайно тебе и повезло сейчас, то вот уж когда она поползет, узнаешь почем фунт лиха, что когда тебе положат ее на грудь, твой мир перевернется с ног на голову, что путешествовать с ребенком неудобно, что кино посмотреть некогда, что колики – это ад, мир – боль, а дети – величайшее счастье, – лучше надеть наушники и врубить погромче музыку. Свою музыку. Потому что, когда родишь, обязательно что-нибудь поймешь, куда ж без этого, но что именно – не знает никто. В этом-то и есть основной кайф материнства.