Говорит космос!.. (сборник)
Шрифт:
Надо бы послушаться врачей, бросить все к черту особенно эту неприятную работу для военного ведомства, и поехать на юг, в тихий, уютный санаторий на берегу океана. Но где там! Разве его выпустит из своих цепких лап генерал Хазард, пока не будут завершены испытания портативной коротковолновой радиостанции? Неприятнее же всего было для Писфула то, что станция эта предназначалась, судя по всему, для оснащения тайной агентуры.
— Здравствуйте, дорогой мистер Писфул! — радостно приветствовал его Генри Марчмонт, протягивая руку. — Простите, что без предупреждения, но у меня к вам серьезное дело.
— Серьезное? —
— Вы не один? — невольно перешел на шепот Марчмонт.
— Почему вы решили? Если не считать вас, я тут совершенно один. Но знаете ли… — Писфул замялся и снова огляделся по сторонам.
Марчмонт понял наконец, в чем дело, и невесело рассмеялся. Потом проговорил беспечным тоном:
— А я, знаете ли, собирался прогуляться. Если не возражаете?..
— О, охотно! День такой чудесный.
Спускаясь по лестнице, Марчмонт взял Писфул а под руку и прошептал укоризненно:
— Слушайте, дорогой мой, что же это такое? Даже в собственном доме мы боимся разговаривать…
— Береженого, знаете ли, бог бережет, — усмехнулся Писфул. — Я-то ведь лучше вас знаком с техникой тайной звукозаписи.
— Ого, каким вы стали осторожным! Даже тайные агенты могут вам позавидовать. О тэмпора, о морэс! [8]
В машине Марчмонта Писфул заговорил не раньше, чем она тронулась.
8
О времена, о нравы! (лат.).
— Ну-с, я слушаю вас, коллега.
— Я вижу, дорогой профессор, вы так запуганы, что нет смысла, пожалуй, говорить с вами о чем-нибудь серьезном. Надеюсь, вы догадываетесь, что я не прогнозом погоды хочу поинтересоваться?
— Догадываюсь, — без особого энтузиазма проговорил Писфул, рассеянно поглядывая сквозь ветровое стекло на пестрый поток встречных машин. — Выкладывайте, однако, что там у вас.
— Известно ли вам, что я нахожусь в дружеских отношениях с редактором «Прогресса»? — после некоторого раздумья спросил Марчмонт.
— Нет, это мне неизвестно, — ответил Писфул. — Но, достаточно хорошо зная вас, я не удивлюсь этому. Вы всегда симпатизировали лицам с крайними левыми взглядами. Впрочем, я не осуждаю вас, тем более, что такие люди, как ваш друг, редактор «Прогресса», делают хотя и рискованное, но благородное дело.
— Так вы, значит… — обрадованно воскликнул Генри Марчмонт.
Но Писфул недовольно прервал его:
— Только, пожалуйста, без выводов. С некоторых пор я стал остерегаться выводов.
— Хорошо, перейдем тогда к делу. Вы слышали, конечно, об этой ужасной катастрофе в районе базы тяжелых бомбардировщиков? Так вот, у редактора газеты «Прогресс» есть сведения, что виной тому было испытание какого-то устройства, именуемого «Эн-Ди». Не знаете ли вы, что это такое?
— И вы хотели спросить меня об этом в моей квартире, в которой под каждым диваном запрятан микромагнитофон? — укоризненно воскликнул Писфул.
— Господи! Неужели это правда? Как же вы живете, как разговариваете в этом аду?
— Почти не разговариваю. А когда молчание становится невмоготу, читаю вслух избранные места из Конституции нашей дорогой республики.
— А ночью? Можете же вы сказать что-нибудь такое во сне, что можно было бы превратно истолковать?
— На ночь я включаю магнитную ленту с записью государственного гимна с такой громкостью, которая могла бы заглушить мой бред, — невозмутимо пояснил Писфул.
— Веселенькое существование! — мрачно усмехнулся Марчмонт, и у него пропала всякая охота расспрашивать Писфула о вещах, интересующих Каннинга.
Но профессор, к немалому удивлению Марчмонта, сам продолжил начатый разговор:
— Так вы интересуетесь таинственными буквами «Эн» и «Ди». Генерал Хазард упомянул их недавно в разговоре с каким-то крупным военным чиновником, но я так и не понял, что это такое. Полагаю, однако, что «Эн-Ди» — шифр какого-то нового, очень засекреченного вида военной техники. Как только узнаю что-нибудь определенное, обещаю сообщить вам. А теперь, если у вас нет ко мне других вопросов, высадите меня где-нибудь возле метро. Домой мне лучше всего вернуться одному.
В тот же день Генри Марчмонт позвонил Каннингу из уличной будки телефона-автомата.
— То, о чем ты просил меня, Чарлз, узнать пока не удалось, и боюсь, что не удастся. Говорю это тебе затем, чтобы ты не очень на меня надеялся, а предпринимал кое-что сам.
— Крепко, значит, держат в секрете?
— Крепко.
— Ну, тогда тем более важно разгадать этот секрет.
Посоветовавшись со своим заместителем, Каннинг решил послать Керри Демпси в Сэнди-Таун. Городок этот был ближайшим от бывшей базы тяжелых бомбардировщиков населенным пунктом. Каннинг надеялся, что Керри удастся узнать там какие-нибудь подробности.
8. ОТКРЫТИЕ ДЖОНА МУННА ПРОИЗВОДИТ СЕНСАЦИЮ
Заметка Керри Демпси об открытии Джона Мунна появилась в газете «Прогресс» на другой день после отъезда Керри из Грэнд-Сити. Хотя Джон установил совершенно точно, что его астероид столкнется с Землей, решено было сообщить об этом лишь предположительно, чтобы раньше времени не тревожить читателей возможностью катастрофы. Заметка эта вообще мало кем была прочитана в связи с небольшим тиражом «Прогресса». Но то, чего не сделала эта газета, сделали другие, многотиражные, не только перепечатавшие сообщение «Прогресса», но и прокомментировавшие его соответствующим образом. Не отставали от газет и радиокомпании. По телевидению демонстрировались фотографии и кинокадры с изображением кратеров метеоритного происхождения. Столкновение астероида с Землей считалось теперь неизбежным. Высказывались даже предположения относительно места будущей катастрофы.
Астрономическая новость эта, поданная в сенсационном виде, оказалась очень выгодной для больших газет. Тиражи их заметно выросли. Многие редакции в связи с широким интересом читателей к астероидам и метеоритам начали печатать не только статьи о метеоритном происхождении лунных кратеров, но и главы из наспех написанных научно-фантастических романов.
Страсти вокруг астероида Джона Мунна разгорались. В конгресс стали поступать запросы о том, что намерено предпринять правительство в связи с предстоящим падением космического тела. Заинтересовался этим и заместитель главы государства мистер Кэсуэл. Его, правда, обеспокоил не сам астероид, а поднятая вокруг него шумиха, начавшая сказываться на деловой жизни государства.