Говоруны: Везучие сукины дети
Шрифт:
Он потряс головой и выкатился из кровати.
Больше на кровавого цвета шелковых простынях никого не было, и это было, пожалуй, необычно. Более того, на полу поблизости не наблюдалось ни игрушек, ни инструментов. Пятен красного и бурого цветов было не видно, да и тухлятиной тоже, кажется, не воняло.
Неужели вчера обошлось без развлечений?
Он вспомнил, ухмыльнулся и хлопнул себя по лбу. Схватил стоявшую рядом с кроватью бутылку с чем-то тяжелого чайного цвета и густого запаха, набулькал себе полный стакан, осушил залпом. Опустился обратно на кровать, медленно сдавил ладонями виски. Глаза под крепко сжатыми веками метались, словно загнанные в угол зверьки, и наливались тревожным красным светом. Сегодня был тот день. Седьмой. Последний, завершающий, если верить Анне. То есть тому, во что она в конечном счете превратилась.
Если сравнивать разум Омни Гидрара с машиной, мчащейся по узкому и опасному серпантину, где с одной стороны — угрюмый горный склон, а с другой — холодное черное море, то сейчас эта машина проломила хлипкий барьер и рухнула вниз, рассыпая вокруг себя снопы искр, окутавшись пламенем и скрипящими обломками фибропластика и стали. Она упала в море, подняв столб белых кипящих брызг, словно в это место угодил заряд с корабля, ведущего безнадежную артиллерийскую дуэль с неизвестным противником.
Он вспоминал.
Частые яркие вспышки, от которых болела голова, и к горлу подкатывал плотный горьковатый ком — такое бывает в ночном клубе от работающего на полную мощь стробоскопа… ну, или от выстрелов из энергетического оружия в упор.
Он менялся, сидя на кровати и обхватив голову руками: рослая фигура словно бы усыхала, становилась тоньше, изящней; расширялись бедра, сужалась талия, синюю майку-алкоголичку распирали невесть откуда взявшиеся выпуклости, упали на глаза внезапно и стремительно отросшие волосы, лицо побледнело и сжалось, показав острый подбородок и резкие азиатские скулы.
Менее чем за минуту дело было сделано — девушка гибко поднялась, крутанулась на месте, с удовольствием рассматривая себя в закрепленном на стене зеркале, подмигнула отражению и широким жестом распахнула дверцы платяного шкафа.
***
В те нечастые промежутки, когда Клэм не пил в баре «Сломанный сон» с остальными, не развлекался с порядком расчлененными девушками у себя в номере и не спал пьяный с мышами на чердаке, он работал. Работа была простая, но ответственная — корректировка реальности. С таким же успехом можно было назвать его менеджером текущего мира.
Он висел в тяжелой пустоте, из которой высовывались длинные светящиеся кабели, подключенные к рукам, ногам и позвоночнику. Перед глазами маячил слишком яркий в окружающей тьме экран, на котором появлялись слова, схемы и объемные изображения. В ушах звучал вкрадчивый голос Координатора.
— В Верхнем Царстве второго тысячелетия наблюдаются беспорядки, экономика падает.
— Добавить в нильскую воду эндорфинов и дофамин, пусть пару месяцев попрыгают в трансе, а там и работать привыкнут.
— Абарка-а резко повысили потребление электроэнергии.
— Снизить температуру на тридцать процентов, закрыть половину их печей. С учетом имеющейся тенденции, это разумная мера на ближайшие пять лет.
— Роботы на Киткате-восемь продолжают войну с аборигенами.
— Пробудить еще четырех Избранных — пускай они с ними уже замучаются.
— Варлангары снова осадили Илион.
— Отправить экспедиционный корпус, выставить условия капитуляции. Откажутся — сравнять чертову гору до основания. Эти фальшивые боги уже у всех поперек горла.
— Да, и насчет конца света…
— Что с ним? — Клэм нахмурился, экран перед глазами окрасился раздраженным оранжевым цветом.
— Он приближается.
— Что за чушь?
— Информация с самого верха.
— Чертовщина. Сколько у нас времени?
— Вряд ли больше нескольких недель. Мистер Свет вроде бы знает насчет этого, но то ли не возражает, то ли тоже ничего не может поделать. Сами знаете, колесо Сансары не подчиняется никому, даже самому Ти-Джи.
Клэм молчал несколько секунд. Глаза под полуприкрытыми веками подрагивали, за горизонт утекали сотни непринятых решений, схлопывались и умирали, не дождавшись резолюций, полные разумной жизни миры.
— Я подключу свои резервы, возможно, удастся что-нибудь сделать. «Мозговые танки» ничего не смогли нарыть?
— Пока тишина.
— Ладно, держите меня в курсе, — Клэм отключился. Экран погас, кабели уползали в темноту, и она переставала быть самой собой — просто темная комната на одном из последних этажей циклопического здания «Немо» с выходящим на залив окном до пола, креслом виртуальной связи, почти такие, разве что проще, стояли во многих домах Города-минус-один. Он накинул на голое тело халат — душ, только душ — и, на секунду забывшись, прислонился к дверной арке.
В чем была проблема с концом света? В беспрестанном, непрекращающемся наступлении Ада. Тут следовало понимать, что Ад как таковой вовсе не являлся местом чудовищных мук и наказаний грешников, он был обстоятельствами, приводящими к этим мукам. Иными словами, Ад был не «где», а «когда» и «при каких условиях». В данный момент, например, он официально располагался на Уратхе второй половины двадцать первого века, но постепенно сдвигался, подминая своей тушой реальность, перемещался в новые обстоятельства.