Говоруны: Везучие сукины дети
Шрифт:
— Судя по твоему описанию, лет до тридцати я был убежденным трезвенником, — задумался Лейтенант. — Но ведь это не так.
Ильяс ухватился за объемистый стакан, словно за спасательный круг, и ополовинил его могучим глотком.
— Напоить меня задумал, содомит? Впрочем, я не против, потому как с юности неравнодушен к спиртным напиткам, а если они ещё и замысловатые, то сразу теряю контроль над собой. Уфф… Похоже, пойло начинает действовать — во всяком случае, тот
— Можете меня слегка поздравить, — уронил, присаживаясь, Клэм. — Сугубо для проформы.
— Фанфары забыл протереть, так что, извини, не звучат, — опечалился Бад. — Нужно проверить содержание фейерверков, вдруг и там такая же засада. А зачем ты дался этой проформе, кстати?
— Она лучше твоих шуток, — холодно заметил брюнет.
Бад энергично чертыхнулся и снова обратил внимание на Лейтенанта.
— Что ты там черкаешь?
— Походные заметки, — Лейтенант захлопнул блокнот. — Первая колонна марширует туда, вторая колонна марширует сюда, в таком духе.
— И для чего это? То есть для кого? Исключительно для себя?
Лейтенант покачал головой.
— Нормальный автор пишет исключительно для того, чтобы те, кто прочитают написанное, тут же воспылали желанием пососать его член. Чисто из восхищения, или же в плане признания таланта. Таким образом, написание текста «для себя», то есть такого, который не оценит никто, кроме тебя самого, эквивалентно желанию осуществить автофелляцию.
Клэм энергично закивал.
— Не то, чтобы я осуждал такой способ удовлетворения, — предостерег Лейтенант. — Каждому свое. Просто уточнил.
Бад прищурился.
— Поздравляю тебя с твоим успехом, ковбой! Ты настолько успешно сделал что-то умное, что при попытке спросить я выгляжу лютым… нет, не так — сказочным долботрясом.
— Черт возьми, — сообщил в накуренное пространство бара Клэм. — Похоже, Бад закончился, готовьте химиотерапию. И дезинфекцию тоже несите.
Десантник покачал головой и хотел что-то сказать, но передумал. А потом передумал еще раз.
— Вот ответь мне на один вопрос, Ронни — почему я обиделся непонятно на кого и ни с того ни с сего хочу сказать о нём что-нибудь едкое?
— Не знаю, — пожал плечами Клэм.
— Вот и я не знаю, какого чёрта я вынужден оплачивать ложные
— Ты и не будешь оплачивать, — вставил Чумной Доктор. Должно быть, он был здесь уже давно, просто не все заметили.
— Да? — поразился Бад, но наткнулся взглядом на прислоненный к стулу позади автоматический дробовик с огромным барабаном и расплылся в улыбке во всё лицо. — Ну да, ты прав.
— Ладно, — Клэм потянулся, захрустев при этом двухсот двадцатью родными костями и несколькими искусственными. — Накапай мне в темпе пару сотен капелек чего-нибудь такого, после чего можно спокойно пойти спать. И пожрать под все это. Давай, короче, закуску. Минус-первой, братан.
Бад поискал взглядом газовую плиту
— Извини, печень девственницы с глазом цапли — эксклюзив даже для меня, а жареное на гриле дерьмо с зёрнами кофия я не покупаю. Не люблю экзотику, сам понимаешь. А насчет бухла…
— «Столичная». Сомневаюсь, что ты найдёшь настоящую, но после настоящей столичной водки в этом городе люди становятся счастливыми и мирными, а не превращаются в огромного спермя по кличке Бад, трахающего всё подряд.
Десантник сделал в уме какую-то пометку.
— Должен сказать тебе, что нынче «Столи» популярна только в гей-барах. Поэтому…
Бутылка с синей этикеткой и следом собачьей лапы на стекле лишилась крышки и извлекла собственное содержимое максимально принятым здесь способом.
— Вот и рюмка. Пей.
Клэм опрокинул емкость в себя и скорчил усталую гримасу.
— Похоже, сегодня нам попался бракованный Бад. Вот моя карта памяти с обещанной историей, поглядите, если есть охота. Рассказывать лень — и Бад, при просмотре постарайся воздержаться от своих дебильных комментариев, это была трудная неделя. Лейтенант, предоставляю тебе право прочистить ему мозги, если таковые, паче чаяний, обнаружатся, а я пошёл спать. Меня красавица ждёт.
— Которая из?
— После того, как я с ними заканчиваю, они все на одно лицо, — сообщил Клэм и ушел наверх, оставляя на перилах лестницы глубокие борозды от когтей.
***
Рассказ Клэма. Маскарад
Клэм проснулся в обычное для себя время — около десяти утра. Стоило бы, возможно, перепрошить схемы в башке, заточенные под часовой пояс его родного времени и измерения, но смысла в этом Клэм не видел. В Городе-минус-один случаи наблюдения солнца фиксировались в хрониках, а дни без дождя считались чем-то сродни легенды — все понимающе кивают, но никто не верит до конца.