Говорящие часы. Честная игра. Бей ниже пояса, бей наповал
Шрифт:
— Он ждет деньги. — Она указала на бармена.
— Четыре двадцать, — отчеканил тот.
У Джонни оставалась десятка, две долларовые купюры и немного мелочи. Он выложил на стойку десятку.
— Вот десять долларов, и принесите сдачу, — заявил он. Потом повернулся к Воон: — Вы свидетель, я даю ему десять долларов и жду пять восемьдесят сдачи.
— Очень, очень забавно! — воскликнула она, ткнув его снова лорнетом.
Некоторое время бармен смотрел на Джонни с неприязнью,
Бармен отсчитал сдачу из кассы, бросил взгляд вдоль стойки и встретился глазами с Джонни.
Он вернулся со сдачей. Джонни аккуратно пересчитал деньги, собрал со стойки все монеты и положил мелочь в карман.
— Спасибо, — сказал бармен.
— Пожалуйста, — снисходительно ответил Джонни и, крутанувшись на стуле, снова стал слушать Донну Двайер.
— Вижу, она вам нравится, — послышался из-за его спины голос Воон.
Он кивнул.
— Я бы могла вас познакомить.
— Вы знаете ее?
— Конечно. Мы встречаемся на каждой вечеринке. Однако же она — подруга Вилли Воллера, — вспомнила Воон.
— Поэта-песенника?
Дама усмехнулась:
— Он такой же поэт, как я — великий живописец. Мои картины не покупает никто. Пока…
— Вы художник?
— В этом году — да. В прошлом году я была поэтом, то есть поэтессой, — поправилась она и пожала плечами. — Девушки должны кем-то быть.
— Например, девушками, — предположил Джонни.
Он успел поймать ее руку с лорнетом, нацеленным на него, предупредив даму:
— Если вы еще раз меня ударите, я отберу вашу игрушку.
Внезапно Воон наклонилась к нему и поцеловала прямо в губы. Она умела целоваться, так что когда Донна Двайер закончила петь, Джонни все еще наслаждался неожиданным поцелуем.
Раздались жидкие аплодисменты. Один из таперов, по совместительству конферансье, объявил в микрофон:
— А сейчас мисс Двайер исполнит песню по заявке…
— «Фруктовая ириска», «Фруктовая ириска»! — крикнул Джонни.
Другие посетители тоже стали выкрикивать названия песен.
— «Радужные скалы», правильно я расслышал? — загремел голос конферансье. — Хорошо, «Радужные скалы»…
— «Фруктовая ириска»! — закричал во все горло Джонни Флетчер.
Его голос потонул в первых аккордах. Донна Двайер вглядывалась в темноту, пытаясь рассмотреть того, кто просил ее спеть «Фруктовую ириску».
Но она затянула песню о радуге и каких-то вымышленных скалах. Та радуга то ли раскинулась между двумя группами скал, а под ними лежало золото, то ли сами скалы имели золотой цвет. Джонни так в этом и не разобрался.
—
— Это не шутка, — отозвался Джонни. — Так называется песня, которую сочинил Вилли Воллер.
— Он и вправду написал песню? Я думала, он только говорить умеет о своих способностях.
— Нет, он действительно написал песню. Жаль, что он ее лишился.
— Что значит — лишился?
— Ее выиграл один из моих друзей… — пояснил Джонни, изображая жестами игру в кости.
— Вы мне нравитесь, Джонни, — протянула Воон, — вы так забавны. Давайте оставим это заведение. А по пути домой вы мне расскажете еще много шуток.
— Вы обещали познакомить меня с Донной Двайер.
— Я же вам объяснила, что она — подруга Вилли Воллера.
— Уже нет. Вилли умер.
Воон хотела уже уколоть Джонни лорнетом еще раз, но вовремя спохватилась:
— Опять шутите?
— Не шучу, — ответил Джонни. — Вилли убили сегодня вечером…
Онемев, дама уставилась на Джонни, затем указала глазами на Донну Двайер:
— Она знает?
Джонни кивнул.
— И поет!
— Долг исполнителя перед публикой, — не задумываясь, ответил Джонни, но затем добавил: — Я об этом где-то читал.
Песня кончилась, и снова лишь жидкие аплодисменты. Посчитав, видимо, что их недостаточно, чтобы одарить публику третьей песней, Донна ушла со сцены.
— Самое время для знакомств, — напомнил Джонни.
— Прямо сейчас?
Он кивнул. Воон соскользнула со стула и пошла напрямик через танцевальную сцену. Джонни отметил, что она была почти с него ростом. Он ринулся за ней. Они миновали оба пианино и попали за кулисы.
Воон постучала в одну из ближайших дверей:
— Дорогая, это я, Воон…
— Какая Воон? — прозвучал голос Донны Двайер.
— Воон ван дер Хайде, милая. Хочу познакомить тебя с моим другом.
— Иди прочь, — отозвалась Донна Двайер.
Прекрасное личико Воон ван дер Хайде стало хмурым.
— Наверно, нельзя строго судить ее после того, что произошло. Может, в следующий раз?
Джонни отрицательно покачал головой.
— Встретимся у бара, — сказал он и, отворив дверь, решительно зашел в гримерную Донны Двайер.
— Слушай, ты, тощая… — начала певица, услышав звук закрывшейся двери, но, обернувшись, оторопела: — А вы кто?
— Я был другом Вилли Воллера…
Донна Двайер схватила стоявшую на столике бутылочку с недопитыми сливками и со всего размаху запустила ее в Джонни. Если бы тот вовремя не увернулся, снаряд угодил бы ему прямо в голову.