Говорящий с богом
Шрифт:
– И он пошлет к тебе своих людей.
– А вы их сцапаете, кайр. Весьма логичный план, правда?
Кайр Джемис потер затылок, поскреб бороду, открыл было рот, закрыл, покачал головой... Сказал:
– Ты не вздумай возомнить о себе, ясно? Запомни раз и навсегда: в мире нет никого умнее, чем внуки Светлой Агаты!
Марк скромненько так потупился:
– О, я и не претендую...
* * *
Дальше дела наши пошли на лад, и чем дальше - тем лучше.
Следующим днем встретил нас отряд горной стражи, который послали Мой с Джон-Джоном. Очень
А на заставе совсем медовая жизнь началась. Усадили нас в тепле, возле печки, накормили от пуза, напоили вином. Боцман Бивень приговаривал:
– У вас тут, господа, прямо как в Шиммери! Только женщин не хватает, в остальном - не отличить!
А Шиммери-то его любимейшее место на всем свете.
Капитан заставы - породистый кайр, сродни нашему Джемису - так ответил Бивню:
– Еще бы нам не праздновать! Вы, поди, не слыхали новость, потому сообщаем: война окончилась!
– Как?..
– ахнули мы.
– Спросите, как? Нашей победой, разумеется! Молодой герцог еще месяц назад взял столицу. Войска Короны держали его в окружении, но третьего дня подошли генерал-полковник Стэтхем и кайр Роберт Ориджин, и прорвали кольцо. Минерва Стагфорт от имени Империи подписала мир.
– Минерва?.. А как же владыка Адриан?
Это спросил Марк-Ворон, и я увидал: он побелел, как простыня.
– Х-ха, вы и этого не знаете? Адриан погиб! Он ехал в столицу поездом, вез подмогу своей армии. Но состав сошел с рельс и рухнул в реку. Сама Светлая Агата помогла герцогу Эрвину: развалила мост под колесами тирана! Весь Север празднует, присоединяйтесь и вы!
Все закричали: "Слава Ориджину!", "Слава Агате!" Выпили, и еще разок, и третий до кучи, и четвертый заодно. Правда, большого веселья не вышло: нас-то после мороза быстро разморило, и все спать повалились. Но перед тем я еще отвел Марка в сторонку и спросил:
– Чего это ты, брат? На тебе лица нет.
Он не ответил. Я сказал:
– Война кончилась, наши в столице. Вернутся - столько трофеев привезут, весь Север будет жировать! И тебя герцог хорошо наградит - он и так не скряга, а на радостях совсем расщедрится.
Марк молчал. Я сказал еще:
– Тебе владыку жаль? Не жалей, брат. Он был тираном. Да, с Предметами не он колдовал, но все равно же тиран, хотел целый мир подмять под себя. Его и летом пытались убить, и в прошлом году. Тогда протекция уберегла, а теперь вот - нет. Такая у тиранов судьба, все они плохо кончают... От судьбы не уйдешь.
Марк ответил только одно слово:
– Зря...
По правде, я так и не понял, что он хотел сказать. А выспрашивать не решился: больно Ворон был мрачен. Но потом он тряхнул головой и сказал еще:
– Теперь для меня дело чести... Прошу, брат: приведи-ка Гвенду.
Я привел, Марк дал ей браслет. Гвенда снова заставила его светиться, а Марк снова сказал: "Здравствуй, Боже!.."
Он говорил с "богом" и в следующий вечер, и потом, и снова. Мы шли под защитой кайров на юг, к Первой Зиме, и как делали привал - так Ворон тащил к себе Гвенду, а она звала "бога". "Бог" ни разу не ответил Марку, но мы знали, что он слушает: ведь браслет светился.
Глядя на такие дела, я сильно призадумался о вере. Вот говорит человек со Священным Предметом, обращается к богу, доверяет самое сокровенное, а слышит его - подлец и убийца. Чего тогда стоят все эти алтари, храмы, иконы, священные спиральки? Что толку ото всей этой, прости Праматерь, мишуры? Как надо молиться, чтобы услышали боги или Прародители, а не какой-то проходимец из людей?.. Я для себя решил так: отныне в церкви буду молиться для виду, а искренне - только на корабле. Стану у борта и обращусь к волнам. Если кто и услышит, то только сам Бог Северных Морей. Ну, может, еще парочка тюленей - но это не страшно.
Однако рассказ мой не о том, вот и не буду отвлекаться.
Миновала неделя, и пришли мы в Первую Зиму. В долине-то я прежде бывал, и в самом городе тоже, а вот в замке - не доводилось. Как подошли к воротам, я даже слегка струхнул. Ох, и матерущий этот замок! Здоровенная махина из серых каменных глыб, стоишь рядом - блохой себя чувствуешь. Войти - войдешь, а выйдешь ли - вопрос. Этакий замок легко человека сглотнет и только косточки выплюнет. А может даже костей не оставить: схоронит в своем подземелье, как в могиле, и никто человечка не вспомнит. Очень душа не лежала входить туда, и я спросил Марка:
– Может, мы снаружи постоим, а ты перед лордом сам отчитаешься?
Но он ответил:
– Нет, братья, вы мне нужны свидетелями.
Вышел нам навстречу командир гарнизона. Кайр Джемис ему доложил, кто мы, откуда и по какому делу.
– Мы должны, - сказал, - увидеть лорда Десмонда Ориджина.
Командир ответил:
– Лорд Десмонд по болезни никого не принимает.
– Никого?
– К нему заходят только леди София, кастелян и пара слуг.
– Лорду Десмонду настолько плохо?
– Вы его знаете, кайр Джемис. Он бы скорей откусил себе язык, чем стал жаловаться на хворь. Вот и я не стану распространяться. Желаете говорить с хозяевами - проведу вас к леди Софии.
– Не только меня, кайр. Этих людей тоже.
– Простолюдинов?..
– удивился командир.
– Вот этот парень - Марк-Ворон - имеет ценные сведения для милорда. Но он не только простолюдин, а еще редкий болтун и враль, потому каждому его слову нужно стороннее подтверждение.
– Трех свидетелей будет довольно, - сказал командир.
Марк взял Гвенду, капитана и меня. Вместе с кайром Джемисом вошли мы в замок.
Ты уже знаешь: я никогда не лгу. Провели нас в приемный покой, и встретила нас сама леди София Джессика - мать Эрвина-Победителя, жена великого Десмонда, что тридцать лет держал в кулаке весь Север. О, это дворянка из самых настоящих! Держалась так, будто в жилах у нее серебро вместо крови. Рядом с нею мы себя чувствовали нескладными да несуразными, хотелось не то помыться, не то переодеться в новое, не то просто спрятаться куда-нибудь.