Грааль? Грааль… Грааль!

Кривенцев Юрий

– Стас, можно нескромный вопрос?

– Ну, рискни.

– Хочу услышать из первых уст. – Егор замялся. – Всегда было интересно, что происходит в голове писателя в момент, когда он только начинает творить. Короче, как ты начал писать? Что вообще тебя побудило на это в самом начале творчества?

– Трудно сказать, что подвигло меня начать это. – собеседник задумался. – Кризис среднего возраста, жажда творчества? Вряд ли. Человеку свойственно что-то рождать. Чаще это что-то полезно, или, хотя бы, интересно другим. Но иногда, чаще ночью, когда твой внутренний контакт с реальным прагматичным миром минимален, возникают идеи, которые никогда никому кроме тебя не будут интересны. Мысли внутреннего пользования, так сказать. Тем не менее, эти мысли обладают странной живучестью в твоем мозгу. Поначалу

они зреют и развиваются как средство борьбы с бессонницей, убийства ночного времени. Развитие это идет по всем известным тебе законам логики и естественного мира. Но вот проходит месяц, другой, год, и в какой-то момент ты понимаешь, что создал свой внутренний, гармоничный (по твоим параметрам) мир, от которого тебе уже никогда не избавиться. Этот мир притягивает тебя, требует дальнейшего развития и совершенствования; он живет своей жизнью, которая странным образом привлекает тебя. Ты чувствуешь себя отцом, или даже Богом, по отношению к созданной вселенной. Но вот, в какой-то момент, ты начинаешь понимать, что тебе хочется чего-то большего. Ты настолько любишь созданный тобой мир, что не можешь оставить его единственным прибежищем ненадежные нейронные цепи своей памяти. Ты понимаешь, что создаваемая тобой архитектура мироздания обретет свое истинное завершение только в результате полной словесной реализации. Ведь мысль и слово – не одно и то же. И не всегда мысль выше слова. В данном случае – наоборот. Множество мелочей, нюансов, которые обходились, проскакивались быстротечной мыслью, при обработке словом обретут конкретность, жесткость, что сделает созданное тобой более реальным, но, может быть, менее очаровательным. Ведь эскиз всегда прелестнее законченного полотна, не правда ли?

Стас вздохнул, наступила тишина.

– Ты извини, что я так откровенно и многословно, но в нашей с тобой ситуации, мне кажется, по-другому нельзя. Кто знает, может ты последний человек, которого я вижу в жизни? Да и когда речь касается творчества, я не могу лукавить.

Жизнь продолжалась. Друзья дни напролет проводили в беседах. После злосчастного увольнения у Егора было много свободного времени, но никогда он не проживал его так интересно и захватывающе, как эти дни в общении со Станиславом Михайловичем. Сосед оказался на редкость интересным собеседником. Затрагивались разные темы, от прекрасного пола до смысла бытия.

Как уже было сказано, Стас, несмотря на свою естественнонаучную специальность, был страстным любителем истории и философии. «Если воспользоваться мыслью Антона Павловича» – говорил он – «биология – моя законная жена, а история – любовница». Он много и интересно рассказывал на эти темы. Вроде бы общеизвестные факты преподносил в таком ракурсе, что у слушателя округлялись глаза. Именно от неудавшегося биолога Егор впервые узнал, например, что боевая колесница была изобретена человеком раньше конницы. «Удивительно». – думал он. – «Сесть верхом на коня люди додумались позднее, чем создали целый боевой колесный агрегат».

Или такой факт: Стас вполне убедительно доказывал, что только благодаря монголам Русь стала единым государством.

– Как такое, может быть? – возмущался Егор. – Монголы разрушали государство, расшатывали его основы.

– Отнюдь. – возражал сосед. – Почитай Карамзина, другие авторитетные источники. Очевидно, что до нашествия монголов Русь была совершенно раздроблена. Единого государства не было и в помине. И все шло к еще большему размежеванию территорий. Не будь монголов, территория современной России представляла бы собой сейчас лоскутное одеяло из мелких стран. Примерно как в современной Европе, до которой монголы не дошли. Тут все просто. Покорив Русь, им было гораздо проще собирать налоги одномоментно, централизованно, а не с каждого княжества в отдельности. Вот они и назначили главного: Великого князя, которому все остальные должны были подчиняться, как финансово, так и политически. Более того, они следили за единством, боролись с попытками сепарации. В этом единении постепенно Русь окрепла, встала на ноги. Ну а дальше ты знаешь. Вот такой парадокс: наши исконные враги сделали для нас величайшее благо.

Как-то разговор зашел о странном тестировании в подвале заброшенного дома.

– Георгий, а как ты думаешь, зачем нам показывали тех страшилищ,

да еще и просили оценить их пакостность?

– Не знаю. Может нас готовят к чему-то грязному? Может, проверяли на брезгливость?

– Ну и как, испугали они тебя?

– Да нет, не особо. А тебя?

– Тоже не впечатлили.

– Конечно. Думаю, если бы впечатлили, мы бы просто не прошли этот кастинг.

– Н-да. Слушай, а у тебя были вопросы, на которые ты не смог ответить?

– Да, один.

– Ну и?

– Вопрос про веру: «Верите ли вы в Бога?». – Егор усмехнулся. – Я ответил: «Не знаю».

– Извини, если лезу не в свое дело. Если не хочешь, можешь не отвечать. Все-таки интересно, почему ты сомневаешься.

– Нет, не секрет. Все просто. Бывал я в храмах, общался со служителями, читал книги по истории религии. Не впечатлило. По мне: в любой религии низшие священники думают о наживе, высшие – лишь о власти. Разные конфессии грызутся между собой. Назови мне хоть одну горячую точку на Земле, конфликт в которой не был бы межрелигиозным. Да много причин, все и не упомню.

– Да, безрадостная картина. Но ты делаешь одну большую принципиальную ошибку.

– И какую же?

– Ты путаешь церковь и веру.

– Поясни.

– Тут в двух словах не скажешь. Если у тебя хватит терпения, я постараюсь высказаться. Если надоест – прерывай, не обижусь.

– Начинай. Времени у нас хватает, спешить некуда.

– Ну ладно. – Стас откашлялся. – Начну с того, что я сам глубоко убежден в существовании единого Бога, величии Веры и неоценимой роли религии в истории человечества. Я ставлю под сомнение лишь «неоценимую» роль государственных институтов церкви и их непререкаемое право на роль единственного посредника между человеком и Богом.

– Ну, пока все понятно.

– Начнем с непреложного библейского правила: истинные верующие не нуждаются в доказательстве существования бога. Они веруют и этого достаточно. Но таких апологетов религии во все времена было меньшинство, и всегда находились мыслители, известнейшим из них является святой Фома Аквинский, пытавшиеся путем логических построений доказать существование Творца.

Биолог сделал паузу, вздохнул и продолжал:

– Хочешь доказательств существования Бога. Могу попытаться дать только косвенное. С одним из свидетельств наличия высшей духовной силы мы сталкиваемся ежедневно. Это бессознательное императивное стремление большинства нормальных людей (и высших животных!!!) не творить зла без необходимости. Если исходить из современного естественнонаучного мировоззрения, данное поведение нелогично, поскольку оно не приносит пользы индивиду и, следовательно, не могло быть закреплено в результате естественного отбора. Следовательно, это, и многие другие высшие чувства, дарованы свыше.

Станислав Михайлович распалился:

– Теперь поговорим о церкви. Известно, что религиозные взгляды существуют столько, сколько существует человек. И если вначале они примитивны, политеистичны, то в ходе истории они эволюционируют, совершенствуются и вызревают в стройную систему единобожия. Такой путь прошли теологические воззрения всех существующих, на сегодня, культур, кроме самых примитивных. Удивительно, но практически во всех цивилизациях смена язычества на монотеизм, проходила революционно, вспышкой, за очень короткий, в исторических масштабах, промежуток времени. И причиной возникновения новой религии всегда был контакт избранного представителя человечества, будь то Будда Гаутама, Авраам, Магомед, с Высшей Силой или даже явление этой Силы в Богочеловеке (Иисус). Следствием же таких событий было единение народов, упорядочивание государственности, повышение нравственных устоев в семье и обществе. Не это ли является свидетельством наличия высшего конструктивного воздействия?

– Но не все было так радужно.

– Конечно. Практически всегда появление Высшей религии сопровождалось шлейфом негативных событий: преследования инаковерующих, казни и др. А когда их не было в истории? Но это исходило уже не от Бога, а от человека, стремящегося удовлетворить свои мелкие интересы на волне великих событий. Согласись, что в любое время, в любом обществе существует мощная прослойка циничных индивидов-практиков, готовых из абсолютно любой ситуации, любого исторического катаклизма извлечь личную выгоду.