Грабеж средь бела дня
Шрифт:
Вернувшись в зал, я попробовал разыскать Алешку. Его нигде не было. Никто его не видел. А Костик, который торопился сбросить мои обязанности и взяться за свои, выбегая на сцену, обернулся и шепнул:
– Он шкурку накинул.
– И начал объявлять следующее выступление.
Когда он вернулся за кулисы, я схватил его за руку:
– Какую шкурку?
– Что?
– не сразу врубился Костик.
– Не понял…
– Какую шкурку накинул мой брат?
– четко и раздельно повторил я свой вопрос.
– А… Лешка-то?
– Ну и?…
– Ну и пристроился за Нильсом.
Ноги у меня подкосились. Я громко сел на пол. Будто и меня, как трудовика, вырубили баллончиком. Только он после этого ударился в дверь головой, а в пол… другим местом.
– Не ушибся?
– услышал я через некоторое время участливый голос настоящего Нильса. Теперь он склонился ко мне и держал мою ослабевшую голову за подбородок.
– Сбегать за медсестрой?
– Нет, мне уже лучше.
– Иди-ка ты домой, - посоветовал трудовик.
– Это у тебя перенапряжение от праздничных волнений.
Это точно - от волнений. Только далеко не праздничных.
И тут я встрепенулся. Какой уж теперь праздник! Когда младший брат в опасности!
Вот тут-то я и оценил его слова о том, что он сам узнает, куда отвезут похищенных детей. И понял, зачем ему это нужно. Чтобы разведать, где находится главное осиное гнездо наглых, жадных и жестоких похитителей.
Да, тут уж не до праздника. Но домой я не пошел. Ключи от квартиры были у Алешки, а родители придут поздно - они пошли на новогодний вечер к папе на работу. Так что и идти мне некуда, и помощи просить не у кого.
Да, такого праздничного школьного вечера у меня еще не было. Надолго я его запомню.
Не находя себе места, я слонялся то по залу, то по пустым и гулким коридорам, забредал за кулисы. И один раз даже в задумчивости выбрел на сцену. Во время представления. Но все сошло благополучно. Десятый класс ставил «Кентервильское привидение», и мое мрачное незапланированное появление на сцене было воспринято публикой и жюри нормально - как оригинальная сценическая находка. Бледностью лица я был настоящий призрак.
Когда, по моим расчетам, родители уже должны были вернуться, я поплелся домой, подыскивая по дороге слова, которыми я сообщу «радостную» весть…
В наших окнах горел свет - значит, родители уже дома. Поднимаясь в лифте на наш этаж, я внутренне репетировал. Если дверь откроет папа, я скажу так… Если дверь откроет мама, я… ничего не скажу.
Дверь мне открыли не папа и не мама. Дверь мне открыл… Алешка.
И я опять больно сел на пол. На этот раз от радости и облегчения.
– Ты голодный?
– как ни в чем не бывало спросил Алешка, когда я встал, почесываясь сзади.
– Чай будешь? Я только что согрел.
Он, наверное, решил по своей наивности, что я упал у родного порога
– Ты где был?
– спросил я, обретя дар речи.
– А… - он махнул рукой с бутербродом.
– Там… Недалеко. К бандитам съездил. Прокатился на «газельке». Ничего она бегает. Апельсин будешь? Я его у них спер.
– Алешка, наливая мне чай, болтал так, будто не в бандитское логово попал, а на детский спектакль.
– Я вообще-то два апельсина у них спер. Но один… Понимаешь, один апельсин пришлось бросить.
– Тухлый, что ли?
– я постепенно приходил в себя. Но чашка с чаем все еще дрожала у меня в руках.
– Почему тухлый?
– обиделся Алешка.
– Нормальный. Но так получилось… Не было другого выхода.
Вот и пойми его. А оказалось все очень просто.
Глава XVII
КРЫСЯТКИ-ПОРОСЯТКИ
Машина мчалась по темным улицам. Все время сворачивала то в один переулок, то в другой. А то и вовсе разворачивалась и мчалась обратно. Бандиты запутывали следы.
В салоне было тихо. Все молчали. Особенно крысята. Только четвертый крысенок Алешка что-то чуть слышно бормотал себе под нос. Это он заучивал повороты, чтобы потом найти бандитское логово. В том, что он сумеет из него удрать, Алешка не сомневался.
Наконец машина въехала в какие-то ворота и остановилась.
– За мной!
– весело гаркнул, распахивая дверцу, фальшивый Нильс.
– Сейчас вам будет хороший сюрприз. Новогодние подарки! За лучшее выступление.
Крысята один за другим попрыгали из машины.
– Стоп!
– вдруг воскликнул «Нильс».
– Почему вас четыре штуки? Должно быть три. Один лишний.
– Бери всех, - сказал, вылезая, наш фиговый охранник.
– Чем больше деток, тем больше бабок.
– И заржал, очень довольный своей шуткой.
– Ты лучше ворота запри, - посоветовал ему «Нильс».
– Пошли, крысенки.
Вся компания вошла в какую-то боковую дверь и спустилась в какой-то подвал. Здесь было светло, горели под сводчатым потолком яркие лампы, но окон не было. Были только три раскладушки, столик и кресло. На столике лежал мобильник и стояла тарелка с апельси-нами.
– Присаживайтесь, господа крысы, - «Нильс» указал на одну из раскладушек, застеленную клетчатым пледом в дырках.
– Угощайтесь.
Все это время он не снимал своей маски.
Крысята все так же молча сели на заскрипевшую раскладушку. Апельсины никто из них не взял. Кроме Алешки - он схватил сразу два. И Фига, усевшийся в углу, тоже.
– Так, - сказал «Нильс», закуривая и раскрывая записную книжку.
– Посмотрим, кто у нас тут значится. Ага, вот с него мы и начнем.
Он взял мобильник и стал набирать номер, поглядывая в книжку. Ему ответили, и состоялся вот такой примерно разговор.