Грабители
Шрифт:
— В укрытие!!! — закричал Монро и, отшвырнув разноцветные шарики, бросился к ближайшему валуну.
«Почему они не стреляли?! Почему?» — недоумевал Жак, имея в виду солдат из засады. Ведь он видел, как дольтшпиры прошли прямо над самой горой. В то, что бойцы могли проспать появление цели, Монро не верил.
Между тем на отделение Жака Монро обрушился град оперенных пуль. Настолько плотный, что даже поднять голову и выстрелить из винтовки было невозможно. Когда же наконец возникла пауза, Монро взглянул наверх и замер от ужаса. Дольтшпир завис на высоте каких-то тридцати метров над плато, и его пушка, похожая на жало, выбирала цель.
Зазвенели впивающиеся в камень пули, и несколько бойцов оказались прошитыми насквозь.
Монро вскинул винтовку и не целясь спустил курки обоих стволов. Раздался взрыв гранаты, и дольтшпир завалился набок, однако удержался в воздухе и стал уходить в сторону Энно-Вайс.
Оставшиеся три аппарата снова набросились на солдат Монро и, кружа на малой высоте, обрушивали на свои жертвы шквал огня.
Скоростные пули злобно шипели и тонули в каменной плоти, словно это была сырая глина. Монро уже не помышлял об обороне и вжимался в камень, стараясь размазаться по нему, как наскальная плесень.
Расстреляв боезапас, тройка дольтшпиров выполнила вираж и ушла, взяв курс на Энно-Вайс.
Монро осторожно приподнял голову и, посмотрев на небо, понял, что опасность миновала. Он хотел тут же связаться с полковником, но, взглянув в сторону лагеря, увидел, что там тоже идет бой. Над карьером носились зловещие силуэты дольтшпиров, а по ним били все огневые средства. В небо поднимались черные столбы копоти — это горели подожженные танки. Чуть в стороне отбивались два «скаута», но чьи это машины, понять было невозможно.
Дольтшпиры, будто почувствовав слабину, старались любой ценой одержать победу. Они нарывались на ракеты, разлетались снопами искр, но снова и снова накатывались волнами, поскольку их было не меньше ста штук.
Жаку оставалось только смотреть. На таком расстоянии его винтовка была бессильна.
Вскоре упал один из «скаутов», затем еще один, но, к счастью, в этот момент дольтшпиры снова убрались, расстреляв весь боезапас.
Все еще надеясь, что это страшный сон, Жак потряс головой.
— У нас потери, сэр. Пять человек… — сообщил подошедший сзади рядовой Лутц.
— Ты видел, что там происходило? — Монро словно не слышал Луща. — Ты видел? Они просто обезумели… — Жаку хотелось говорить и жаловаться еще, но он взял себя в руки и, обернувшись, спросил: — Раненые есть?
— Только убитые.
— Только убитые, — повторил Монро. — Давай уложим их возле скалы. Оружие можно оставить — у нас его достаточно, а боеприпасы нужно забрать.
Пока солдаты стаскивали к скале тела своих товарищей, Жак наконец решился вызвать на связь полковника:
— Сэр?
Он боялся, что ему никто не ответит или ответит какой-нибудь солдат и скажет, что полковник погиб. Жак успел привыкнуть к. Вильямсу и постоянно чувствовал его поддержку.
— Сэр? Вы живы?
— Я жив, Монро! — крикнул в ответ полковник — Давай, возвращайся скорее, нам тут нужна помощь. На этом связь оборвалась.
— Все готово, сэр, — услышал Жак голос рядового Лутца.
Монро обернулся. Все пятеро павших лежали у закопченной скалы, и их изрешеченная пулями броня была напитана кровью. Жак подошел ближе и поправил на погибших складки одежды, словно это имело сейчас какое-то значение.
Отойдя от них на несколько шагов, Жак встал по стойке смирно и громко произнес:
— Отделение!
Оставшиеся пятеро бойцов и он сам вытянулись в струнку и последний раз отдали честь своим товарищам.
— Вольно, — скомандовал Жак — А теперь быстро спускаемся вниз.
39
«Агентство свободной информации» — гласила яркая неоновая вывеска, которая даже днем светилась на полную мощность. Под вывеской располагалась массивная дверь с глазком и двумя объективами видеокамер, а на противоположной стороне улицы, в кафе на открытом воздухе, сидели два человека. Они не отрываясь смотрели на дверь агентства, при этом один все время нервно сучил ногами и крошил круассан, а другой не переставая клал и клал в кофе сахар.
— Ну и что, долго мы здесь будем сидеть? — спросил Фредди Чингис, помешивая пальцем остывший кофе. В отличие от Михеля, он жевнул травки и чувствовал себя превосходно.
Его напарник жевать траву отказался, боясь, что, будучи под кайфом, не сумеет удержать нужную цену.
— Нельзя так сразу, нельзя. Речь идет о миллионах… — твердил Царик и продолжал крошить хлеб.
На дармовое угощение с крыши дома слетел воробей. Он проскакал у Михеля под ногами и стал быстро долбать крошки
Заметив краем глаза какое-то движение, Царик посмотрел вниз и от неожиданности жутко заорал.
Воробей тут же улетел, дама за соседним столиком пролила на себя чай, а официант едва не уронил три порции мороженого. Хозяин заведения выбежал из конторки, но, не обнаружив никакой опасности, пожал плечами и вернулся обратно.
Только Фредди невозмутимо обсосал сладкий палец и уже в который раз спросил:
— Ты идешь или не идешь?
— Я иду
— Ну тогда встали и пошли. Нам еще дорогу переходить.
— Пошли, — наконец решился Царик и отбросил в сторону остатки круассана.
— Вот это по-мужски, — похвалил Царика Фредди и, встав на нетвердые ноги; поставил в карман куртки недопитую чашку кофе.
Затем они взялись за руки и смело пошли через улицу прямо к двери агентства.
Подойдя вплотную, друзья остановились и стали осматриваться, пытаясь найти если не ручку, то по крайней мере сигнальную кнопку.
— Эт-то просто безобразие, — произнес Фредди и уже замахнулся кулаком, чтобы как следует двинуть по двери, как вдруг она открылась.