Грабители
Шрифт:
— Динаму раскручивал. Это по-нашему означало — заполнять промежутки между треками…
— А чем заполнять?
— Да кто чем может. Один мой коллега анекдоты рассказывал, другой комментировал «Камасутру», третий…
— Чего комментировал? — переспросил Бьорк и икнул.
— Это книжка такая, поучительная, — проявил осведомленность Красавчик. — Она учит, как трахнуть бабу, чтобы вы оба ничего не поняли!
Красавчик довольно заржал, и при этом все его лицо страшно перекосилось.
— Ну так что там про твою работу, Фредди? — напомнил Иглесиас. — Кто там чего делал?
— Наш босс говорил, что главное — привлечь слушателя, а сделать это может только хороший диджеи. А что он при этом будет делать, не важно — главное найти свою изюминку. Был у нас один парень, который принимал рвотное ну и заливал все микрофоны, натурально. Так у него рейтинги просто зашкаливали — народу очень нравилось. Правда, недолго.
— А чего так?
— Да помер от заворота кишок.
— Ну а ты чем удивлял публику? — спросил Гегель.
— Я лучше всех использовал слово «задница». От одного корня мог получить сто сорок восемь слов…
— О! — воскликнул Бьорк. — Да ты просто этот, как его…
— Филологический феномен, — подсказал Гегель.
— А точно, крыса страшная! Он самый!
— Так чего же ты ушел с радиостанции? — спросил Толстый Бено. Он перестал чесаться, но было видно, что скоро начнет снова.
— Уволили меня, — скорбно обронил Чингис.
— Такого талантливого? — удивился Бено.
— Да. На мое место взяли одну сучку. У нее была сногсшибательная фишка — приводить в студию дружка и жариться с ним до упаду. В таком состоянии она была вне конкуренции. У нее не было своего угла, вот она и таскала мужиков в студию, заодно завоевала титул «Диджеи года». Жени Шабае — так ее звали…
Дверь в прачечную открылась, и в помещение вошел патрульный полицейский.
— Добрый вечер вам, сержант Марвел, — поздоровался Гегель.
— Привет, старик.
Марвел внимательно всмотрелся в лица всех сидевших на полу бродяг и, видимо, не найдя того, кто ему нужен, повернулся и вышел.
На то, что оборванцы бесплатно стирали свои тряпки, он смотрел сквозь пальцы. Это была цивилизованная часть «уличных рыцарей», и с ними у полиции не было никаких проблем.
— Уважительный полицейский, — заметил Бено, опять начавший чесаться.
— Да, такой не бьет в морду ни за что, — согласился Иглесиас.
В этот момент открылась дверь. Все повернулись, ожидая снова увидеть полицейского, однако это был Михель Царик,
Некогда он тоже входил в уличное сообщество, но потом завязал с травой и спиртным и выбился в люди. Теперь он состоял на службе и работал на узле связи, однако без старых друзей тосковал и частенько заходил в ночную прачечную.
— О, Михель, крыса страшная! — радостно заголосил Бьорк. — Горючка есть?
Вместо ответа Михель бросил Бьорку жестянку с пивом. Тот поймал ее налету, словно пес, и с рычанием стал срывать крышку. А Михель продолжал раздавать подарки, состоявшие из просроченных леденцов, подмокших сигарет и позавчерашних колбасок из заведения «Дер-Нах-Цуг».
С Фредди Михель поздоровался отдельно и сразу стал спрашивать, как у того дела.
— Да хреново его дела, — ответил за Фредди Иглесиас, закуривая дареную сигарету.
— Мне теперь жить негде, — подтвердил Чингис и впился зубами в колбаску. Он был очень юлоден, и сейчас при виде еды у него даже затряслись руки.
— Тебе нужно работу искать, приятель, — посоветовал Царик. — Вот я образовался при службе и теперь в полном порядке. Курю сигареты «Блу Дрим», ношу пиджаки а-ля «Ветер Лиссабона», плачу за квартиру… — Царик развел руками. — Ну, короче, ты понял. — Михель теперь полноценный гражданин, — подтвердил Гегель. Ему достался пакетик леденцов, и он был доволен.
— Да какую мне работу? Ты же знаешь, я был диджеем. С такой биографией ни на какую работу не возьмут.
— Ну не скажи, — возразил Царик. — Помнишь знаменитого Каку?
— Конечно. — Каку Фредди помнил. Одно время тот был кумиром многих диджеев. Ведь ему удавалось не только шепелявить, но еще и заикаться, а это было по силам только настоящему мастеру прямого эфира.
— Так вот, Кака теперь получает деньги ни за что да еще имеет угол и бесплатное питание.
— Каким образом?
— Им заинтересовался один частный исследовательский центр, изучающий случаи тяжелых психических отклонений, а тут Кака, сам понимаешь, был вне конкуренции. Теперь они его изучают. Его и еще нескольких ребят помельче…
— У меня не получится, — вздохнул Фредди. — Я пограничный, понимаешь? Если бы я действительно был настоящим шизаном, меня бы не выдавила какая-то Жени Шабад.
— Это так, — согласился Михель. — Настоящих буйных нынче мало.
— Точно, а трава пошла просто отрава! — добавил Иглесиас.
— Джентльмены! Четвертая камера отстиралась. Кто клал шмотки в четвертую — разбирай, — громко объявил Гегель.
Бродяги загомонили и, поднявшись с пола, стали выбирать из парящего бака отжатую одежду.
Фредди отследил свои брюки, трусы и майку. А рубашку и носки едва не увел Красавчик. Правда, он вернул вещи, как только Чингис потребовал их обратно.
— Извини, дружище. Я думал, это мои. Когда Фредди оделся во все сырое, он почувствовал себя по-настоящему несчастным человеком.
— Я вижу, ты еще не готов ночевать на улице, — заметил Михель, прикуривая свои знаменитые «Блу Дрим».
Чингис молча кивнул.
— Тогда переночуешь сегодня у меня. Есть необходимость кой-чего обсудить.