Грабители
Шрифт:
Высвободив ногу из-под завала, Жак осторожно согнул ее в колене и понял, что все в порядке. Затем осторожно поднялся и оглядел поле боя.
Картина открылась весьма внушительная: беспорядочно разбросанные тела, хищный оскал на застывших лицах и руки, сжимавшие оружие, которое не успели пустить в ход. В большом костре теперь валялся один из людоедов, а его одежда полыхала ярким пламенем, давая возможность осмотреть всю пещеру.
— Ну что, пойдем вниз, — сказал Жак.
— Другого выхода у нас нет, — согласился Лутц, держа винтовку наизготове.
Монро стал осторожно спускаться по высоким выщербленным ступеням, а Шапиро и Лутц страховали его, стоя на втором ярусе.
Жак делал шаг за шагом, внимательно следя за телами поверженных врагов. Любой из них мог оказаться легко раненным, и тогда…
И вдруг лежавший слева от Монро людоед вскинул руку, и в ту же секунду в него впились две пули, посланные Ральфом.
Жак с облегчением выдохнул наполненный гарью воздух.
— Постойте, сэр. Так дело не пойдет! — остановил его Шапиро и тоже спустился вниз. Вслед за ним сошел Лутц.
Теперь на их винтовках блестели штыки, и Жак уже знал, что они предпримут.
Бойцы по-деловому разделили работу между собой и принялись за ее исполнение, а Монро с намеренным запозданием шел позади, благодарный, что его не заставляют делать то же самое. Одно дело сцепиться с врагом в бою и совсем другое — всадить штык в раненого.
Когда все закончилось, Ральф и Тони вытолкнули из костра дымящегося людоеда, а затем осторожно сняли с вертела то, что осталось от одного из их товарищей.
— Нужно найти останки третьего и снять Торнстена, — сказал Шапиро.
— Там есть большая дверь, — заметил Жак. — Думаю, что за ней мы отыщем клочок земли, чтобы похоронить их по-человечески.
Тони подбросил в костер сучьев, после чего он с Ральфом направился в дальний конец пещеры, где стояла клетка с пленником.
Монро прикрывал их сзади, целясь в проем обнаруженной им двери на случай, если кто-то попытается войти.
Лутц подошел к клетке, сбитой из толстых реек, и, взглянув на испуганного человека, спросил:
— По-нашему говоришь, урюк, или как?
— Я… Я не урюк, я Хосмар — торговец пряностями, — с достоинством ответил пленник и распрямился, насколько позволял низкий потолок клетки.
— Урюка зовут «Хосмар», сэр! — продублировал Тони и, потеряв к обитателю клетки всякий интерес, пошел к Шапиро.
Вдвоем с Ральфом они стали обследовать доски двери, которые от многолетнего воздействия пыли и копоти превратились в камень.
— Как вы сюда попали? — спросил Монро, открывая тяжелый засов узилища.
— Какое большое спасибо я вам хочу сказать! — принялся благодарить торговец. — Какое большое спасибо!
Он выбрался из клетки и, разогнув спину, заохал:
— Какое же… ох! вам спасибо… ох!
— Так как вы сюда попали? — снова спросил Жак.
— Меня послал Мастар, староста Урюпина. Мы дальние родственники, и я иногда помогаю ему в делах управления городом. Он попросил, чтобы я сходил посмотреть, цела ли галерея — раньше мы ходили по ней в Энно-Вайс, когда были еще маленькими… это… кнагус, то есть детьми.
— Ну и что?
— Я поднялся на гору, а дальше идти было нельзя — кто-то построил стену. Я стал стучать посохом, чтобы проверить ее толщину, а тут выскочили мясоеды, и все…
— Мясоеды? — переспросил Жак.
— Да. Они хотели меня съесть, но потом поймали ваших солдат и сказали, что такого это… броппус, то есть дерьма, как я, они уже объелись, а «братьев Василия» еще никогда не пробовали…
— "Братьев Василия"?
— Да, вас все так называют — и в Урюпине, и в Энно-Вайс. А я сразу подумал, что ничего хорошего у них не выйдет, и вот — как в руны смотрел, — Хосмар всплеснул руками и поправил на голове небольшую шапочку, украшенную вышивкой.
— Солдаты были живыми, когда их притащили? — спросил подошедший Шапиро.
Хосмар обернулся и, встретившись со взглядом Ральфа, попятился.
— Рета баранома хи… — заговорил он на родном языке, но тут же исправился: — Простите меня… Нет, солдаты были мертвые.
— А зачем ты вообще выяснял эту дорогу? — снова спросил Шапиро. Каждое слово он выговаривал так, будто бросал перепуганному Хосмару обвинение.
— Мастар хотел показать ее вашему командиру…
При упоминании о командире Жак спохватился и, вытащив рацию, нажал кнопку вызова. Однако он не услышал даже слабых помех — в пещере рация работать отказывалась.
57
Из дальнейшего допроса Хосмара удалось выяснить, что единственный выход из пещеры вел на тропу, которая спускалась вниз, к подножию гор.
Дверь открывали только снаружи, но для этого в нее требовалось сильно постучать. А еще Хосмар сказал, что в Энно-Вайс ведут только две дороги: одна из пещеры, а другая с плато, куда уже поднимали «скаутов».
— Значит, чтобы вернуться к Урюпину, мы должны пройти по долине Энно-Вайс и…
— Правильно, — кивнул Хосмар. — Добраться до города Люктинга и подняться по большой дороге до самого плато.
— И нам дадут туда пройти?
— Нет, не дадут, — категорично заявил Хосмар,
— Что же ты, урюк, тогда так гладко расписываешь? — строго спросил Лутц.
— Почему он говорит «урюк»? — задал вопрос торговец, обращаясь к Монро.
— Тони, не говори ему «урюк», он же теперь наш проводник, — попросил Жак.
— А что тут такого, сэр? Урюк, между прочим, едят. Это такая рыба в баночках…
— Я не рыба в баночках, я «сэр», — со значением произнес торговец пряностями, поняв, что «сэр» это лучше, чем «урюк».