Грабители
Шрифт:
Деверс с газетой в руках подошел ближе, и вся троица с нетерпением уставилась на телеэкран. Долгих три минуты продолжалась реклама, а потом программа студии, ведущей трансляцию; наконец начались новости; первые два сюжета касались международных дел, а потом шла информация относительно местных проблем Нэшвилла. Но четвертый репортаж был посвящен ограблению и поимке преступников.
«Двое подозреваемых, – сообщил комментатор, – в дерзком похищении произведений искусства, совершенном прошлой ночью в штате Иллинойс, задержаны сегодня около полудня в Девенпорте, штата Айова...»
– Черт возьми! – выругался Деверс.
«...Их переправили в столицу штата Иллинойс, Спрингфилд».
На экране появился «фольксваген», окруженный полицейскими и детективами в штатском.
Голос комментатора продолжал:
«Предполагают, что подозрительная машина использовалась для перевозки по крайней мере части из украденных картин в количестве двадцати одной единицы общей стоимостью почти в три четверти миллиона долларов. Машину подвергнут тщательному осмотру для сбора доказательств, которые, вероятно, приведут к захвату остальной банды и обнаружению украденных произведений искусства. Полиция сообщает, что подозреваемые, двадцатичетырехлетний Томас Кларк Карпентер и Ноэл Кей Брассел, двадцати одного года, отрицают свое участие в ограблении, но их опознали полицейские штата Иллинойс Роберт Джарвис и Флойд Мак-Эндрюс, которые на непродолжительное время были захвачены бандитами во время ночного ограбления».
– Бьюсь об заклад, Томми пожалеет, что дал пинок под зад тому полицейскому, – сказал Мак-Кей.
Репортаж о ночном ограблении закончился, и комментатор перешел к другим сообщениям.
– На них можно рассчитывать? – спросил Деверс Мак-Кея.
– На Томми? – Мак-Кея, казалось, удивил вопрос. – На все сто процентов, – ответил он. – Томми ни в чем не признается и не заложит нас.
– А как насчет девчонки? – спросил Паркер, выключив телевизор.
– Я ее не знаю, – пожал плечами Мак-Кей. – Но Томми ей доверяет, так о чем беспокоиться?
– Навидался я на своем веку мужиков, которые доверяли бабам, – возразил Деверс.
– А что ей известно? – спросил Мак-Кей. Он старался не показывать своего волнения.
– Все, что известно Томми, – ответил Деверс.
– Ей известны наши имена и лица, – сказал Паркер, – но она не знает, где нас искать. Она знает, в каком городе мы встретились, она знает, что нам должен заплатить за украденное торговец картинами.
– А имя Гриффита ей известно? – спросил Деверс.
– Не уверен, – ответил, нахмурившись, Мак-Кей. – При ней никто не говорил о нем, но его знает Томми. Не упоминал ли он при ней его имени? Зачем? И неужели она его запомнила?
– Уезжаем немедленно, – прервал его Паркер. – Завтра утром явимся к Гриффиту. Мы выполнили свою часть нашего соглашения. Отдадим ему картины и заберем в банке наши деньги. Ноэл – серьезная девушка, если даже она и расколется, то не раньше, чем через день-два. У нас хватит времени смыться, надо поторапливаться.
– Черт возьми, я рассчитывал на Томми, – вздохнул Мак-Кей. – Как его угораздило попасться?
Паркер уже успел натянуть ботинки, и сейчас он застегивал рубашку.
– Поехали, – поторопил он своих товарищей.
Глава 3
Запах росы щекотал ноздри чистотой и свежестью раннего утра. Над вершинами деревьев поднимался оранжевый круг солнца, а на зелени лужайки, протянувшейся от бамбуковой изгороди к внутреннему дворику, весело чирикали птички. Шум разбитого окна резко прозвучал в утренней тишине и затих, не вызвав ответного эха.
Паркер бросил камень в траву и, просунув в образовавшуюся дыру руку, поднял задвижку раздвижных дверей. За его спиной Мак-Кей с Деверсом напряженно оглядывались по сторонам, но поблизости не было соседей, которых мог бы привлечь шум разбитого стекла, а в половине восьмого утра маловероятно появление перед домом почтальона или посыльного.
Они позвонили Гриффиту около часа назад, с окраины города, но никто не ответил. Приехав к нему, они обнаружили в гараже машину, но никто не отвечал им, хотя они звонили в дверь и стучали в окна. Тогда они решили пробраться в дом, чтобы выяснить обстановку. Смылся ли Гриффит по какой-то причине или спрятался?
Осколки стекла захрустели под ногами Паркера, когда он вошел в полутемную комнату. В доме было темно и тихо, они не слышали ни звука, кроме шума своих шагов.
– Если этот сукин сын смылся от нас... – с угрозой в голосе произнес Мак-Кей, вошедший в комнату следом за Паркером.
– Мы влипли, – закончил Деверс.
– Зачем ему убегать от нас, не получив картин? – резонно возразил Паркер.
– А что, если он все-таки так и сделал? – Мак-Кей говорил почти шепотом, но голос у него был злой.
– У нас нет другого покупателя, – с горечью сказал Деверс.
– Успеем поволноваться, когда все выясним, – ответил Паркер.
Он направился к двери в противоположном конце комнаты, Мак-Кей с Деверсом последовали за ним.
Гриффита они нашли в ванне, в ванной комнате на втором этаже, рядом с хозяйской спальней. Вода в ванне остыла и была темно-красного цвета. Нижнюю половину лица Гриффита покрывала вода, а верхняя половина была белой, как алебастр. Глаза закрыты, а клочки волос будто приклеены к черепу.
Сгрудившись в маленькой комнате, все трое внимательно рассматривали его.
– Проклятье! – первым нарушил молчание Мак-Кей. – Вот сукин сын.
Деверс, подойдя к ванне, нагнулся и поднял из воды руку Гриффита. Из рваных кусков кожи на запястье, окруженных мелкими, неуверенными порезами, стекала кораллового цвета вода, но крови не было.
– Зачем он сделал это? – скорее растерянно, чем зло, спросил он. – Что на него накатило?
– Вот что, – ответил Паркер, указав на свернутую газету, лежавшую на туалетном шкафчике.
– Ты прав, – согласился Мак-Кей, взяв газету, – вот она. – Он протянул газету Паркеру.
Это была не та газета, которую они читали в мотеле, но резюме, обведенное жирной рамкой, содержало те же самые сведения: часть банды арестована, нашли машину, которая перевозила по крайней мере часть украденных картин. Упоминался Гейлсберг. Это была та же самая, содержавшая множество неточностей история, что они прочитали в другой газете, в Нэшвилле; очевидно, состряпанная на скорую руку информация для дневных выпусков газет: на проверку фактов и на более полное освещение событий уже не хватило времени.