Град Кощеев

Казьмин Анатолий Антонович

– Ну да, ну да, – закивал он. – Военная служба почётна и высоко оплачивается, да только не хочется кровинушку от семьи отрывать. Вся эта казармщина, сабли, пушки… А вдруг война грянет?

– И какие пожелания?

– Слышал я, собираетесь вы при Губернаторе нашем бухгалтерский отдел создать? Как раз для моего мальца служба.

– Главбухом? – хмыкнул я.

– Да что вы?! – бес замахал на меня лапками. – Куда нам? Мы своё место знаем… Рассыльным или охранником, к примеру.

– Вот ты жук, Сократ! Племяша твоего в

полицию уже пристроили, дочка у Губернатора секретаршей служит, а теперь и сына к городским финансам поближе пропихнуть хочешь?

– Жизнь… – вздохнул бес. – Она такая. Проблемы, расходы, денег вечно не хватает… Но для фонда развития нашей славной Канцелярии всегда найдём! Я прямо дедушке Михалычу и занесу взнос, даже не переживайте.

– Жук ты, – повторил я. – Тащи пряник и ещё кружку чая, а когда до бухгалтерии в городе дело дойдёт – напомни мне.

На самом деле я был доволен вот такими разговорами и продвижением по службе родственников подчинённых. И тут в основном не в том дело, что они обязаны мне остаются, а в том, что их протеже будут верой и правдой служить нам, опасаясь потерять тёплое местечко. А это – ценно.

Я вышел из трактира и задумался. Пойду, наверное, просто погуляю. Раз полежать после еды не получается, то самое полезное тогда, хотя и не самое приятное – прогулка.

Я вышел на центральный проспект, пока без названия и поплёлся в сторону окраины. Схожу, посмотрю, как стену размечают. Тоже – знаменательный момент, надо сказать. Будет потом, что вспомнить в мемуарах, если мои Хроники завистники и недоброжелатели сожгут.

Здесь было гораздо тише, чем на площади, но я знал, что это ненадолго. Через несколько кварталов мне предстояло пересечь городской рынок, а вот там и оглохнуть не сложно. А пока вокруг только заливались собаки, да резвилась прямо на дороге ребятня. Странно – Тишки и Гришки нет с ними. Не смогли удрать от Михалыча, надо понимать. Вот и пусть работают маленькие паршивцы, полезно!

– Федя! – оторвал меня от мыслей родной голосок.

Я повертел головой:

– Варя? А ты что тут делаешь?

– Ну, здрасьте, – она мило всплеснула руками. – Школа же!

О, верно, забыл. У нас теперь две школы. Одна во дворце для детишек придворных, а вторая тут, для городских детишек.

– Смотри, уже почти закончили, – похвасталась Варя, показывая на большое трёхэтажное здание за своей спиной.

Стены и крыша уже были готовы, а теперь вставляли окна и наводили внешнюю красоту.

– Класс, Варюш! – порадовался я за жену.

– Ага! К сентябрю всё закончим наконец-то!

– Это кем же ты теперь у меня будешь с двумя школами? – хмыкнул я. – ГОРОНО или сразу Министерством образования?

– Директором, – фыркнула Варя, – на две школы сразу.

– Да ты ж моя директорша, – умилился я.

– Ага, вот только с учителями беда просто. Может, по другим городам поискать, а, Федь?

– Почему бы и нет? Аристофан вернётся, его и озаботим. Пусть по городам объявления на видных местах повесит. Большой зарплатой и заманим к нам.

– Умничка ты у меня, Феденька! – просияла супруга.

– Ну а то! – не стал я спорить.

Варя со мной не пошла, занята была и я сам прогулялся до стены, полюбовался, как помощники Калымдая из его спецназа гоняют землемеров, сходил, посмотрел на церковь – ничего интересного, только стены начали возводить. Заскучал, проголодался и, заглянув к Ивану и узнав, что он так и отсутствует, поплёлся к нам на холм. К деду и его оладикам.

***

– Во, босс! – Аристофан с натугой затащил в Канцелярию какую-то странную деревянную конструкцию и с жутким треском грохнул её на стол. – Добыли в натуре!

– Это ещё что за?..

– Книга, Фёдор Васильевич, – вошёл за бесом Калымдай. – Древняя китайская бамбуковая книга.

– Офигеть… – я поднялся с диванчика, на котором давал возможность улечься завтраку поудобней и подошёл к столу.

Книга, если её можно так назвать, представляла из себя узкие и длинные деревянные дощечки, плотно связанные бечевой друг с другом. Я взялся за край и деревяшки с тихим треском потянулись за моей рукой, открывая следующие листы, сложенные гармошкой.

– Прикольно, босс? – подбоченился Аристофан. – А можно еще таким кругляшом хранить, а не книжкой.

– Свитком, – подсказал Калымдай.

– В натуре, – кивнул бес.

Каждую дощечку украшал вертикальный ряд замысловатых иероглифов, полустёртых, но ещё вполне различимых.

– Ага, – почесал я в затылке. – Книга. Надеюсь, не женский роман?

– Обижаешь, босс! Реально про жратву книга! Мы его в горном монастыре…

– В Тибете, – подсказал Калымдай.

– Спасибо, братан. Спёрли.

– Трактат Великого Дракона, – Калымдай запнулся, достал из кармана клочок бумаги и зачитал с него: – О сущности божественной еды, почитаемой более другой Великой богиней Му Ли и рекомендуемой для любого жителя Поднебесной. Во как.

– Типа, вкусно, босс.

– Молодцы! Как раз то, что нужно. Наверное. А можно какой-нибудь рецептик прочитать?

– Читай, босс, – с трудом подвинул ко мне книгу Аристофан.

Я посмотрел на книгу, на беса и протянул:

– Аристофан, я тебя сейчас убью.

– Что-то не так, Фёдор Васильевич? – заволновался Калымдай.

– Совсем чуть-чуть. Скажите мне, добытчики, а кто у нас в древнекитайском языке разбирается?

С минуту они пялились друг на друга, а потом Калымдай влепил себе в лоб кулаком, а Аристофан огорчённо протянул:

– Бли-и-ин…

– Может, Кощеюшка переведёт? – подсказал Михалыч. – Он у нас полиглот.

– На древнекитайском я только материться умею, – разбил наши надежды царь-батюшка. – Не могли что-то посовременнее достать?