Граф Дырокола
Шрифт:
– Но ты же вамп… вампир, – осёкся и перешёл на шёпот Гоша, принесли закуску, и тарелка с мини-пирожками тут же почему-то оказалась в его руках. – Тебе же положено кровь пить. Да и не сможешь ты людскую пищу есть. Ты же мёртвый.
Что-то из того, что он наболтал, произвело не тот эффект, на который он, очевидно рассчитывал. Погача, размером с донышко стакана застряла против всех законов природы в Гошином горле и едва его самого не перевела в разряд мёртвых – таким суровым взглядом обдал его Горан. А Миша проникся верой, что отключи в зальчике ресторана свет, и тьму прорежет блеск золотистых глаз.
–
– Да я и не думал, просто… просто…
Бедняга Гошка едва не обмочил свои джинсы под этим жестким взором. Но тут включилась Млада Солнцева, отложив папку меню, в которой искала что-то новенькое на пробу.
– Гор, наш Гоша не собирался тебя оскорблять. Но если ты и, правда, вампир, то он прав: вампиры не едят пирожки и не пьют кофе. И они все сплошь мертвецы.
Сказала она это шутливым тоном, не веря в тот бред, который упрямо талдычили брат с товарищем. Мальчишкам непременно на каждом шагу необходимо выдумывать нелепости, ведь без этого им жить скучно.
Грубить даме, пусть она в штанах и с прической простолюдинки, Горан не намеревался, но так просто признавать себя неживым точно не собирался.
– Сейчас я вам всем докажу, что я живой, пусть и обращён братом во тьму.
Ловким, молниеносным движением юноша завладел тарелкой с маленькими пирожками. Гоша ахнуть не успел, как тарелка опустела, а рот вампира энергично дожевывал закуску. Так же совпало, что сразу принесли гуляш и рулет. Стоит ли расписывать, как всё заказанное исчезло за пару минут? За соседним столиком кое-кому, наблюдавшему за сим действом, даже подурнело. Но главное открытие состояло в том, что Горан выглядел довольным и даже слегка порозовевшим и вопреки ожиданиям не собирался расставаться с поглощенной едой.
– Вы многого не знаете! – гордо заявил он.
– Да уж, мы точно не знали, что ты эгоист. Оставил нас без ужина, – сделала свой вывод Ладка, как обычно поджав обиженно губки.
– Прошу простить меня, сударыня. Так я торопился доказать вам и вашим спутникам что вы заблуждаетесь на мой счет, впрочем, голод тоже тому виной, что поступил… совсем как мой брат.
У Горана вид совсем выдался сконфуженным, даже Гоша его пожалел: а что, с кем не бывает с голодухи. А граф-то, вон, сколько лет пролежал в подземелье, не мудрено, что забылся, увидев еду. Но всё-таки вопрос с вампирской подноготной оставался открытым.
Молодежь часто вспыльчива, но и отходчива столь же скоро. Дуться на голодного и явно уязвлённого парня никто долго не собирался, а потому заказали ещё рулета и погачи, на этот раз с капустной начинкой. Ко второму заходу и кофе поспел. И тут выяснилось, что их новый знакомец впервые видит такое питьё.
– Это аспидное зелье я пить не стану. Не пристало сыну князя марать тело своё дьявольским питиём.
Долго ему разъясняли за поеданием рулета с пирожками об известном напитке, даже историю открытия кофейных зерен рассказали, но что доказывать тому, кто даже чая в жизни не пил.
– У нас при дворе отца моего и брата в чести и было что вода, вино, да молоко, – признался Горан, с опаской поглядывая на чашечки с темной жидкостью. Казалось, и запах ему неприятен.
– О, брат! Да ты какао ещё не пробовал! – воскликнул отчего-то
За последний час он заметно свыкся с перспективой тесного общества с вампиром и даже стал проникаться к новичку определенной долей симпатии.
Но новое слово не вдохновило Горана, знавшего в прежней короткой жизни три вида напитков.
– Горан, ты обещал нам рассказать свою историю, – напомнил Миша, решив вывести собеседника в более удобное русло разговора.
– Да, конечно, я расскажу, но как только промочу горло. Позовите слугу, я хочу вина.
Ребята растерялись. Как объяснить графу и к тому ж деликатно, что с момента его упокоения отношение к алкогольным напиткам во всем мире разительно изменилось. Разумеется, любители выпить встречались во множестве и не только среди взрослых: подростки, уподобляясь старшим, старались не отставать. Но как сказать тому, кто с детства знал вкус вина, что ему его не дадут по той причине, что он ещё слишком юн? По крайней мере, внешне.
– Горан, мы не можем этого сделать, – Ладка взяла нравоучительный тон.
– Почему? Слуга вас не послушается? Вроде покладистый с виду и расторопный.
Недоумение на бледном лице вампира придало ему совсем юный вид, даже тонкие линии усиков утратили солидность.
– Да нет, тут другое. Никому из нас не подадут вина, – мягко перехватил Михаил сестринский порыв всё и вся поучать. – Просто мы – несовершеннолетние. А по закону нам не имеют права продавать алкоголь, то есть вино.
Лицо графа застыло, серые глаза смотрели сквозь друзей, тонкие бескровные губы сжались в упрямую линию – Горан напряженно обдумывал только что сказанное. Ожидалось всё что угодно, вплоть до взрыва негодования. Но он вдруг… разразился громким хохотом.
– Закон… ха-ха… аха-ха… нельзя до совершен… ха-ха-ха… хо-хо-хо!
И так минуты на три.
И таким он казался… человечным, симпатичным даже, что невольно, сама не замечая за собой, Ладка залюбовалась соседом по столу. Его непривычно длинной шевелюрой, прямым и гордым носом, ртом с белыми и ровными зубами. Но больше всего хотелось смотреть в серые, как ненастное небо глаза, слишком живые для нежити.
Когда юнец нахохотался, ему снова пришлось вталдычивать про запрет на алкоголь для незрелых членов общества. В итоге Горан дал согласие на воду. Отхлебнув сразу полстакана, он довольно хмыкнул, что-то внутренне решив и, наконец, начал свою историю:
– Родился я второго дня месяца сентября в год тысячи четыреста сорок седьмой от Рождества Христова. Такова видно воля Всевышнего, раз отцом моим стал сам князь Валахии, Влад II Дракула рода Дракулешти ветви валашской династии Басарабов. Матерью же моею была ни кто иная, как Маргарета из знатного рода Надашди, дама чистых кровей, но волею всё того же Господа призванная к княжьему двору в услужение княгини Василики. Как часто бывало и не обошло Валашский двор, а прижил князь от служанки, пусть и дворянки, сына-бастарда. Этот бастард и есть я. Матушку ещё на сносях выдали замуж за барона Яноша Гараи, дабы прикрыть грех. Но шила в мешке не утаишь. Да и отчим не пожелал давать чужому отпрыску свою благородную фамилию, не желая марать её в чужом блуде. Так я и стал Гораном Надашди, сопляком, над которым каждый смерд зубоскалил, покуда мой брат Влад не вступился.