Граф Орлофф

Егоров Валентин Александрович

Я поблагодарил лейтенанта де Сен-Мар за информацию, сказав, что ужин в Обержанвиле за мой счет. В этот момент полуэскадрон жандармов по команде лейтенанта де Э'Спине снова выстроился в колонну, которая развернулась и неторопливой рысью попылила обратно в Руан. Мне было трудно в такое поверить, но даже среди жандармов могут встречаются и честные люди, способные держать свое слово.

Лейтенант де Сен-Мар кивнул головой своим дозорным мушкетерам. Затем он поднял кверху свою правую руку, всадники подтянулись в седлах и натянули поводья своих лошадей. Я повторил все то, что делали мушкетеры, на секунду почувствовав, что снова вернулся в боевой строй своих лейб-гвардейцев. На сердце потеплело, на глаза навернулись слезы от такого мимолетного, но столь дорогого мне воспоминания о недавнем прошлом. В лейб-гвардии государя Петра Алексеевича я прослужил всего около года. Совсем молодым парнем я пришел в лейб-гвардию, принимал участие в полтавском сражении, в котором два раза водил эскадрон лейб-гвардии в атаку, после того, как шведы убили командира нашего эскадрона капитана лейб-гвардии, князя Протасова. За храбрость,

проявленную на поле боя, я получил повышение сразу же через два офицерских чина, стал лейб-гвардии Преображенского полка!

Когда лейтенант де Сен-Мар опустил свою правую руку, то мы шенкелями тронули с места своих лошадей, чтобы продолжить свой путь в Париж. На этот раз я скакал в центре группы мушкетеров, был без ума счастлив от одного того, что нашел себе новых товарищей и друзей, с которыми хоть сейчас можно было бы пойти в бой против любого неприятеля. Но встреча с жандармами все-таки оставила неприятный осадок в наших сердцах! Мушкетеры замкнулись в себе, каждый из них погрузился в свои собственные размышления. Слышался только топот копыт, позвякивание металлических частей упряжи мушкетерских лошадей и их дыхание. Я же душой и телом наслаждался тем, что нахожусь среди мушкетеров, которые были готовы за меня постоять, да и всем этим процессом не очень быстрой скачки.

Вдали показались шпили какого-то древнего замка и церкви. Вероятно, это был Обержанвиль!

Если Обержанвиль был и городом, то он был прямо-таки малюсеньким, с ноготок провинциальным городком Франции. Но, как и все города мира, этот городишко начинался с рыночной площади, на которой сейчас высились здания городского самоуправления и католической церкви. На площадь перед этими зданиями сходились несколько городских улиц и проулков. На рыночной площади у городского фонтана, который был и местом водопоя одновременно для городских животных и самих жителей этого городка, собирались горожане. В основном к этому фонтану приходили женщины, якобы, для того, чтобы набрать воды для своих домов. Сейчас чуть ли не все представительницы Обержанвиля собрались у фонтана, перемалывая косточки своим соседям. Все эти француженки совсем забыли о том, что пришли по воду со своими бадьями и деревянными ведрами, которые сейчас напрочь забытые хозяйками стояли у фонтана.

Когда мы появились на этой городской площади, то представительницы прекрасного пола онемели и застыли подобно мраморным статуям, увидев королевских мушкетеров. Затем горожанки все вдруг оживились, они хором начали оправлять свои платья, чтобы подчеркнуть наиболее выдающиеся прелести своей фигуры. Особое внимание эти француженки уделяли лифам своих платьев, чтобы поправить их таким образом, чтобы их грудь выглядела бы настоящими лакомыми кусочками для таких опытных представителей мужского пола, как мушкетеры. Да и те не оставили без своего внимание этих прелестниц, от мушкетеров послышались комплименты, а также скрытые предложения о встречи сегодняшним вечерком, где-нибудь в городских кустиках.

Лейтенант де Сен-Мар многозначительно посмотрел на меня, мол, решай, в какой из городских таверн мы сегодня вечером будем ужинать?! На площадь выходили двери сразу двух таких городских таверн! Я никогда прежде не бывал в Обержанвиле, поэтому не знал, какая из этих таверн лучшая?! Лейтенант де Сен-Мар был стеснительным парнем, он с большим уважением относился к деньгам, экономил на всем, что только было можно. Поэтому он не знал, в какой из этих таверн, "Колыбелька" или "Три поросенка", я предпочту покормить его мушкетеров. Дверь "Колыбельки" выглядела богаче, поэтому я подбородком показал в ее сторону. Наши мнения по этому поводу, видимо, все-таки разошлись. Лейтенант королевских мушкетеров проявил мужской характер, он отрицательно покачал головой на мое первое предложение, а затем решительно направился к дверям другой таверны, которая уже сама открывалась. Как только дверь этой таверны раскрылась, то на городскую площадь вылетел невероятной толщины человек, который, тем не менее, передвигался с удивительным проворством.

Толстяк остановился у дверей своей таверны и, призывно махая рукой, прокричал:

– Эй, братцы королевские мушкетеры, я вас приглашаю к себе в гости! Я беден, но отлично умею готовить шикарные, вкусные, но не очень дорогие блюда! Могу из тощей курицы приготовить отличное суфле. Ужин у меня дешев, но вкусен!

Лейтенант де Сен-Мар, видимо, был хорошо знаком с этим толстяком. Он подошел к нему и сказал:

– Дядюшка Густав, мы хотели бы у тебя поужинать, переночевать, а завтра утром хорошенько позавтракать перед самым отправлением в дорогу.

– Дорогой Бенин Довернье, ты же хорошо знаешь, что я всегда рад принимать тебя и твоих мушкетеров. Своих людей ты можешь разместить в комнатах второго этажа. На ужин я приготовлю жульен с овощами и мясом, как вы это блюдо любите, мой лейтенант. Зарежу пару индеек, приготовлю из них суфле и подам на стол вместе с земляными яблоками. Что касается завтрака, то будет много сыра, молока и хлеба, а, если кто пожелает, то сможет попробовать и крестьянского лука с чесноком. Но кто за все это заплатит, мой дорогой лейтенант королевских мушкетеров? Твой король Луи мало заботится о своих мушкетерах, а расписку я принять не могу. У самого уже денег не хватает на то, чтобы закупать продукты у местных крестьян.

В этот момент я выступил вперед, бросил в руки дядюшке Густаву увесистый мешочек с пистолями. Лицо толстяка мгновенно расплылось в широкой улыбке. По одному только весу кошелька, он догадался о том, что денег гораздо больше, чем составят его расходы на прием и кормление этих бедных парижских мушкетеров. Он подбежал к воротам и начал их раскрывать, приглашая мушкетеров, чтобы они своих лошадей заводили во внутренний дворик, чтобы там они их расседлывали и отводили бы в конюшню.

Одновременно

дядюшка Густав громко орал какой-то женщине у фонтана:

– Марта, беги скорее домой и скажи своему Жаку, чтобы он все бросал и мчался бы ко мне в таверну. Мне срочно нужна его помощь по уходу с лошадьми господ мушкетеров и готовкой на кухне!

3 Ужин, приготовленный дядюшкой Густавом, оказался обильным, вкусным и просто замечательным. Мы плотно поужинали, мушкетеры во главе со своим лейтенантом де Сен-Мар отправились на второй этаж отдыхать после долгой дороги и плотного ужина. Мушкетеры уже спали, а солнце все еще оставалось на небосклоне, не спешило закатываться за горизонт. На втором этаже свободного места для меня не оказалось, все было занято моими друзьями мушкетерами. Я совсем уже собрался, устраиваться спать на одном из столов обеденного зала таверны, но ее хозяин предложил мне аккуратную постель в каморке первого этажа. Видимо, это была его комнатенка и его постель, но я не отказался от предложения и с громадным удовольствием растянулся на этой широченной и мягкой кровати. Приятная истома усталости закрыла мне глаза, и вскоре я спал глубоким и крепким сном проповедника. Проснулся я среди ночи, часов, примерно, в три или четыре часа утра, когда особенно крепок сон человека. Разбудили меня две вещи, громкий храп какого-то человека и непонятная возня за дверьми таверны. С храпом я тут же разобрался, на одном из столов обеденного зала возлежал наш тучный дядюшка Густав, который так смачно похрапывал. Ну, а вот с возней за дверьми таверны мне пришлось немного повозиться, пришлось переключиться на внутреннее зрение, чтобы досконально изучать обстановку Светила полная луна, своим светом заливая пустынную площадь. Фонтан работал, но ни одного человека рядом с ним уже не было. Дорога на Париж проходила непосредственно через эту площадь, через этот городской фонтан, который служил источником воды для путешественников и их ездовых животных. А также дорожной вехой на пути из Руана в Париж. Насколько я был наслышан о почтовом движении по этой дороге, то почтовые кареты из французской столицы к атлантическому побережью ездили, чуть ли не ежечасно. В этот момент в одном из городских переулков вдруг заржала лошадь. Я уже говорил, что Обержанвиль был маленьким городком, в нем даже маленький отряд кавалерии не укроешь от глаз противника! Оказался прав в этом своем утверждении. В переулках справа и слева от таверны накапливалась кавалерия, вернее было бы сказать, не кавалерия, а конная жандармерия. Я сразу же подумал о том, что, оказывается, ни одному жандарму, даже из деревенских свинопасов, доверять нельзя. Этим отрядом жандармерии командовал тот самый лейтенант Э'Спине, который так много наобещал моему лейтенанту де Сен-Мар, на деле поступив совершенно наоборот. Теперь жандармов насчитывалось всадников сто! Жандарм-свинопас вернулся в Руан для того, чтобы пополнить свой отряд, которым сейчас собирался пленить мушкетеров, подавив их возможное сопротивление своим превосходящим преимуществом. Лейтенант жандармерии Э'Спине и я, мы прекрасно понимали, что десять мушкетеров не смогут выстоять в бою, даже на шпагах с сотней откормленных, словно на убой, руанских жандармов. Каждый из мушкетеров, если он решит сопротивляться, в таком бою сможет убить или ранить одного – двух жандармов, а затем его или убьют, или ранят, или пленят. Все три исхода такого боя с жандармами не менее позорны для таких достойных дворян, как королевские мушкетеры. На всякий случай, в основном для того, чтобы иметь свидетеля своих предстоящих подвигов, я разбудил лейтенанта де Сен-Мар, вежливо пригласив его спуститься вниз для беседы в обеденном зале таверны. Слышали бы вы, как ругался этот образованный французский дворянин, лейтенант де Сен-Мар, который проснулся в тот момент, когда спал с одним из своих сержантов, нежно его обнимая. Я прекрасно понимал, что бывают и такие времена, когда военному человеку невозможно в своем окружении разыскать представительницу слабого пола, которой можно было изливать чувства о подвигах, страхах о суровых военных будней по темным ночам. Вот приходится офицерам подобных "представительниц" искать среди своих солдат или сержантов своей роты, или полка. Одним словом, лейтенант де Сен-Мар был чрезвычайно рассержен моим появлением, хотя я и не поднимался на второй этаж, в тот момент у лейтенантского топчана находилась моя тень. Но, тем не менее, он, будучи исполнительным служакой до мозга костей, послушно оделся и за моей тенью по шаткой лестнице спустился вниз, на первый этаж. Дядюшка Густав продолжал похрапывать, не обращая ни на что внимания. Мы же с лейтенантом обсудили диспозицию предстоящего боя с эскадроном жандармов. Как я его не уговаривал, но лейтенант де Сен-Мар, узнав об истинном положении дела, тут же захотел сдаться жандармам. При этом он орал на меня:

– Это ты, граф, только ты во всем виноват! До твоего появления у нас, у мушкетеров, были нормальные взаимоотношения с армейскими жандармами. Жили в мире и спокойствии! Когда встречались, то могли немного подраться на шпагах до первой крови. Но такого, чтобы сто жандармов готовились бы к бою с десятью мушкетерами, никогда еще не случалось. Мы, как мушкетеры, сдаваться не имеем права, но и умирать не должны. Поэтому, граф, берите свою лошадь и шляпу в руки и идете в плен к этим обормотам. Договорились?! Ну, а я тогда пошел к своему сержанту, мы вместе смотрели такой прекрасный сон, в котором господь бог благословляет нас на бракосочетание и дарит нам множество детей.