Граф Орлофф
Шрифт:
В своем письме Алексей Васильевич Макаров дал мне ясно понять, что доволен результатами проделанной мной за месяц работы в Париже. Он также сообщал мне о том, что с этого месяца выделяет на постоянную мысленную связь со мной одного из своих дьяков писцов с тем, чтобы тот вовремя получал и доносил о поступающих сообщений из Парижа. Такие контакты в мысленном диапазоне должны осуществляться один раз в месяц, в последнюю субботу каждого месяца. В конце письма государев личный секретарь и помощник по внешней разведке интересовался, буду ли я иметь свободное время для того, чтобы в ближайшее время посетить какой-либо германский город на побережье Балтийского моря, где мы могли бы встретиться, переговорить без свидетелей?! Время такой встречи Алексей Васильевич пообещал сообщить дополнительно!
Я развернулся, медленно побрел в свою спальню комнату, где хранил носимую повседневную одежду. Мне нужно было переодеться и отправляться на очередную встречу с Антуаном де Монморанси. Спиной я почувствовал внимательный взгляд Бунга-Бунга и, развернувшись к нему лицом, я вдруг понял, что этот парень
Поэтому решил, не откладывая в долгий ящик, уже сейчас сделать деловое предложение своему мажордому Бунга-Бунга:
– Э, Бунга-Бунга, а что ты думаешь по отношению того, чтобы стать международным торговцем, начать торговлю Франции с Московией?
Этот вопрос для Бунга-Бунга оказался совершенно неожиданным, он выбивался из русла нашего предыдущего разговора. Поэтому мажордом резко притормозил с ответом, замерев на месте с широко раскрытым ртом. Мажордом Бунга-Бунга явно такого не ожидал! Ведь, сейчас он решил сыграть роль добропорядочного слуги, попросту хотел мне помочь, раскрыв дверь в спальню.
– Но монсеньор, вы мне ничего подобного не предлагали! Я нанялся к вам с тем, чтобы блюсти ваш распорядок дня, руководить прислугой. Сейчас покидать вас и Париж мне совершенно не хотелось бы! А в Московии, там же страшно холодно!
– Не спеши со своими глупыми выводами о Московии, Бунга-Бунга. Я же тебе не предлагаю меня покидать, наоборот организовывать эту торговлю мы будем вместе. Только ты, помимо того, чтобы быть моим мажордомом, станешь еще главой фирмы, которая займется торговлей между нашими двумя государствами. Помимо шестидесяти человек прислуги, ты будешь распоряжаться еще одним десятком клерков торговой компании. Причем, можешь не искать людей на стороне, а работу фирмы организовать так, чтобы наши слуги составили бы ее персонал. Так что сейчас все в твоих руках, у тебя имеется достаточно времени для того, чтобы хорошенько обдумать это мое предложение. Когда вечером я вернусь домой, тогда ты мне сообщишь свое окончательное решение по этому вопросу!
И, не дав Бунга-Бунга возможности мне снова возразить, я ловко проскользнул за дверь своей спальни. Мой мажордом прекрасно знал о моей привычке в том, что я ненавидел присутствие и помощь своих слуг и лакеев, когда облачаюсь в верхнюю одежду. Поэтому сейчас он вряд ли решится на то, чтобы нарушить этот мой распорядок дня, это мое одиночество в спальне.
2 Маркиз Антуан де Монморанси с видимым удовольствием воспринял мое предложение относительно того, чтобы с ним в одной упряжке занялись бы организацией торговли Франции с моей любимой, обожаемой Московией. Он позвонил в колокольчик, чтобы тотчас же появившемуся слуге приказать, позвать к нему некого мосье де ля Рунге. Через пару минут я имел удовольствие собственными очами лицезреть этого мосье, который, как две капли воды, походил на моего Бунга-Бунга. Только этот германо-французский моряк был лет на тридцать старше моего мажордома, имел седую голову, но черные, лихо закрученные к носу усы запорожского казака. Он по кабинету прошелся легкой, слегка раскачивающейся походкой бывалого моряка. Его лицо бывалого мореплавателя было изборождено глубокими морщинами, оно было загорелым до черноты, словно этот германо-французский моряк появился в этом кабинете, сойдя прямо с трапа своего корабля. Меня же до глубины души поразили глаза этого мосье де ля Рунге. Когда-то они были ярко голубыми, но морское солнце и ветра вымыли всю эту голубизну, сделав их совершенно бесцветными. Если у кого-либо возникает такая возможность, он может посмотреть в такие бесцветные глаза, то этот человек тут же, наверняка, отвратит свои глаза в сторону. Так как очень трудно смотреть в глаза человека-убийцы, который может с тобой навсегда покончить только из-за одной своей скуки! Перед любым судьей я мог бы поклясться в том, что мосье де ля Рунге имел глаза настоящего и профессионального убийцы, да и сам он был убийцей! Мосье де ля Рунге, видимо, знал об этой своей, скажем, странности, скрывавшейся в его глазах. Он перед маркизом де Монморанси встал именно таким образом, чтобы иметь возможность время от времени своими глазами контактировать с моими глазами. В какой-то момент моего разговора с маркизом наши глаза с этим мосье снова встретились. Честно говоря, мне совершенно не нравилась театральный антураж этой всей ситуации, чтобы какой-то там германский лягушатник так пожирал бы меня своими глазами убийцы! Не каждому русскому это могло бы понравиться! Но я не стал громко кричать, возмущаться и протестовать! Этого мосье следовало бы раз и навсегда поставить на свое место, чтобы он знал, что ко мне в дальнейшем следует относиться с большим уважением и почтением. В данной ситуации мне оставалось прибегнуть к помощи своей магии, чтобы этого германо-французского корсара-убийцу заставить плакать, умолять о пощаде. В самую последнюю минуту я посчитал, что такое мое поведение было бы не к лицу, достойным настоящего мужчины и воина! Поэтому медленно поднялся на ноги и, подойдя к мосье де ля Рунге, без особого размаха кулаком двинул его по зубам. Это мое поведение оказалось настолько неожиданным для обоих моих собеседников, что никто из них не успел этому удивиться. Только мосье де ля Рунге, словно пантера в джунглях, резко и грациозно развернулся на каблуках и, выхватив шпагу из ножен, ее острие приставил к моему кадыку. Я молчал, не защищался и не двигался, ожидая продолжения действий со стороны германо-французского корсара. Я рассчитывал на то, что этот мосье поостережется меня прикончить с первого же раза, что станет его большой ошибкой, так как второй такой возможности я уже ему не представлю. Так оно на деле и произошло! Корсар де ля Рунге, встретившись с таким резким и решительным отпором с моей стороны, так и не решился сделать решительного выпада вперед, чтобы своей шпагой пронзить мое незащищенное горло. До самого последнего момента этот убийца все еще продолжал играться, как дите, как не раз он такое делал и при встречах с другими людьми, которые делали в штаны от одного только его этого беспощадного взгляда. Сейчас оскорбляя меня этим своим взглядом, он не предполагал, что я пойду на столь решительный ему отпор, поставив на кон свою жизнь. Приставив шпагу к моему горлу, он не убил меня, теперь я мог поступать с ним так, как захочу! Я продолжал смотреть ему в глаза, а он уже отводил свой взгляд в сторону. Теперь и он сам хорошо понимал, кто стал хозяином положения, а кто превратился в простого слугу в этом нашем личностном споре! Жаль только то, что этот мосье мог бы, как и Бунга-Бунга, стать моим близким другом, если бы не приставлял своей шпаги к моему горлу!– Честно говоря, граф, не ожидал, что вы так легко и просто поставите на место моего опытнейшего капитана, морского бродягу, Себастиана! – Вдруг заговорил маркиз Антуан де Монморанси, с еще большим любопытством меня разглядывая.
Вот тебе и на, капитан Себастиан?! Я много слышал об этом капитане корсаре, который в свое время немало потрепал и ограбил испанские галеоны, английские торговые суда в южных морях у берегов Ямайки и Гаити. Значит, вот откуда пошло богатство рода де Монморанси, когда такие знаменитые капитаны корсары состояли у них на службе простыми слугами. А что касается самого этого капитана Себастиана, то его фрегат тут же покинул те южные моря, как только английские линейные суда стали бороздить воды тех морей, своими пушками уничтожая само пиратство.
– Капитан Себастиан под именем мосье де ля Рунге станет капитаном нашего первого судна, которое уже готово отплыть в Архангельск. Тем более что мосье де ля Рунге там уже один раз побывал, поэтому он хорошо запомнил дорогу, знает, как в тот русский город добираться.
– Маркиз, это очень приятная для меня новость! Я вам за нее чрезвычайно благодарен! В свою очередь хочу вас проинформировать о том, что нашел человека, который может встать во главе нашей торговой компании.
– Граф, в свою очередь благодарю вас за предоставленную информацию, но я полагаю, что вы согласитесь со мной, что свою торговую компанию мы зарегистрируем, как только капитан де ля Рунге вернется из Московии!
Интересная вырисовывается ситуация, а кто же тогда будет оплачивать эту экспедицию? На какие такие шишы будет приобретаться товар для продажи в Архангельске? Мои родители богатые люди, но вряд ли они будут готовы к тому, чтобы за одно простое спасибо до краев загрузить корабельные трюмы своим собственным товаром, стоящим больших денег?!
– Хорошо, маркиз, я полагаю, что в таком случае мы оба в равной доле покроем расходы по организации этой торговой экспедиции!
По наступившему молчанию французской переговаривающейся стороны, я догадался о том, что это мое неожиданное предложение вошло в некоторое противоречие с первоначальными планами лягушатников. Видимо, они подумали, что русские являются такими олухами царя небесного, что согласятся на ситуацию, в которой французская сторона получит с русской стороны все необходимые средства на организацию этой экспедиции. На свои же деньги закупит полные трюмы товаров в Архангельске, потом эти товары продаст, ведь русские товары охотно берут как в германских княжествах, так в Датском королевстве, на английских островах. А потом уже, ничего не возвращая из вырученных денег русской стороне, можно было бы с теми же русскими и на их деньги зарегистрировать торговую компанию для организации совместной русско-французской торговли.
В этом случае мне ничего не оставалось, как выйти на парижские улицы, и на каждом углу громко вопить о том, что меня догола раздевают братья-партнеры, что меня грабят прямо среди белого дня!
– Послушайте, граф, но ведь царь Петр крайне заинтересован в организации торговли своей Московии с нашей Францией. Об этом мне говорил барон Иван Лефорт, который обедал у меня позавчера.
– И вы полагаете, что он оплатит все ваши расходы, маркиз. Да, такое может случиться, но к вашему сведению, наш государь Петр Алексеевич является так же и человеком, который, давая деньги в долг, обязательно будет ждать их возврата, но уже несколько в большем количестве. Я не хочу терять своей головы под государевым топором из-за неправедных обещаний какого-то там барона! В нашем же случае я распоряжаюсь своими собственными средствами. Поэтому, естественно, хочу знать, какую прибыль может принести лично мне наше совместное предприятие? Сколько я в конечном итоге буду иметь от вложенных мною денег?!
– Я не ожидал, граф, что вы будете так жестко придерживаться своей позиции?
– Деньги счет любят, маркиз! Я бы все же хотел бы знать ваше последнее слово, да или нет? Или я ухожу к другому!
– Не спешите, граф! Мне нужно еще немного времени для того, чтобы подумать, а затем принять окончательное решение. Чем вы, граф, будете заняться сегодня вечером?
– Еще не решил, Антуан! Я так спешил к вам, что не принял окончательного решения по тому, чем буду заниматься сегодня вечером.