Граф Рысев 3
Шрифт:
Что произошло дальше не сложно себе представить.
У нас ушло несколько часов, чтобы панцири перетаскать в форт. До первого форта мы их не понесли. Надо будет егерям сказать, чтобы прогулялись с какими-нибудь носилками. У всех руки не должны быть заняты. Прорыв может произойти в любой момент. Место здесь такое, ничего с этим не поделаешь.
Вымотались мы изрядно. Поэтому, совершив последний марш-бросок до первого форта, перешли в родной мир.
— Дом, милый дом, — с чувством произнёс я, открывая сейф и убирая в него макры, которые были не особо
— Ты считаешь этот бордель домом? — Маша хмыкнула.
— Не придирайся к словам. Знаешь же, что я не люблю то место, — ответил я, открывая дверь в кабинет.
В коридоре мы столкнулись с Жу-Жу.
— С возвращением, — приветствовала он нас. — Хотя, здесь прошло совсем немного времени.
— Наверное, это даже хорошо. Машина здесь? — задал я вопрос подбежавшему Вискасу.
— Нет, ваше сиятельство.
— Тогда извозчика нам свистни, я чувствую, что дорогу домой пешком не осилю. Учитывая, что половину пути мне придётся жену на руках нести. — Сказал я, и Вискас сразу же умчался выполнять распоряжение.
— Я, конечно, буду рада, что меня носят на руках, но, по-моему, ты недооцениваешь мои силы, — тихо заявила Маша.
— Молчи, женщина, не выставляй своего мужчину изнеженным созданием, которое слабее тебя, — я поднял палец вверх.
Учитывая, что тот огромный панцирь я таскал в одну харю, неудивительно, что так выдохся. Маша же переглянулась с Жу-Жу и обе хихикнули. Фыра же носилась по коридорам, весело пофыркивая. Она, как и я, радовалась тому, что этот странный медовый месяц, наконец-то, закончился.
На лестнице появился Вискас и кивком головы показал, что транспорт готов.
— Всё, поехали. Разборы полётов потом, — и я направился вниз, чтобы уже попасть, наконец, домой.
Глава 23
— Женя, я рада, что могу подойти к тебе и взять за руку, — я распахнул глаза и увидел подходящую ко мне красавицу с рыжевато-пегими волосами.
Огромные зелёно-жёлтые глаза смотрели немного снисходительно. Она шла очень мягко, но оставалось впечатление, что подкрадывается, на мягких лапах. На ней было надето весьма откровенное платье, которое того и гляди, свалится с неё, обнажив прекрасное тело.
— Оно не свалится, — проговорила она с лёгкой полуулыбкой. Странно, я думал, что мысли невозможно прочесть. Неужели я настолько предсказуем и подобные мысли у меня на лбу написаны? — Это платье специально так сшито, чтобы создавать иллюзию того, что вот-вот упадёт. Мужчины любят верить в подобные иллюзии.
— А женщины?
— Женщин они больше раздражают. Ведь внимание практически всех приковано к этому платью, в ожидании пикантной сцены. — Она крутанулась вокруг своей оси. — Ну, и как ты меня находишь?
— В виде рыси ты мне нравишься больше, — ответил я, оглядываясь по сторонам. Я опять находился в том странном помещении в облаках, где передо мной предстали боги.
— Неужели я настолько не в твоём вкусе? — она прищурилась и провела длинным ногтем по моей щеке.
— Ну, почему же, — скорее, по привычке, я окинул её раздевающим взглядом. — Я реалист. Зачем доводить себя напрасными надеждами и мечтать о несбыточном?
— Странно. Художник, и вдруг реалист. Разве тебе не положено быть мечтателем? — она приблизилась и теперь стояла совсем близко. Так близко, что я ощущал тепло её тела.
Как и в прошлый раз на мне были надеты пижамные штаны. Сначала я немного замёрз, но сейчас мне стало жарковато.
— Возможно я неправильно представляю себе, что такое быть художником? — спросил я. Наши губы практически соприкасались. Она была высокой, а высоченный каблук позволял быть того же роста, что и я.
— Ты вообще не представляешь, что такое, быть художником. Женя, ты никогда об этом не задумывался. Ты просто им являешься. — Прошептала она, а я закрыл глаза, ожидая, что последует за этим. Поцелуй был очень легкий. В нём не было страсти. — Когда-нибудь, мы, возможно, попробуем, что из этого может получиться, — она тихонько рассмеялась и отошла в сторону.
— Если ты скажешь, зачем, это делаешь, я буду благодарен, — открыв глаза, я наблюдал за ней.
Зрение играло со мной злую шутку, потому что, чем дальше она отходила, тем чаще её силуэт казался размытым и сквозь него проступала рысь. Помотав головой, несколько раз закрыл и открыл глаза. Кажется, всё пришло в норму, во всяком случае это мельтешение образов больше меня не доставало.
— Ты воссоздал пентакль разума. — Понятно, ответа на свой вопрос я не получу. Но послушать про символ, который сумел дорисовать на изнанке, я был не против.
— Значит, у этой картинки есть название?
— Есть, и это не просто безобидная картинка. — Рысь, стоящая ко мне вполоборота, резко развернулась, так, что блестящая грива её волос взлетела и расплескалась по обнажённым плечам. — Если ты найдёшь хорошего мастера, который сумеет создать на основании рисунка артефакт, то сумеешь использовать некоторые его свойства.
— Какие свойства, и как я смогу это сделать? Я не универсал и не маг разума. — Возразил я ей.
— Эта дрянь, Амара, оставила на тебе свою метку. И даже я, являясь твоим тотемом не могу её убрать, — теперь она почти шипела.
— Мне тут одна птичка прочирикала, что у тебя с этой дамочкой вышла ссора. Это, между прочим, подло с вашей стороны. Вы же делили меня. Правда, для разных целей, но не суть, не будем в эту тему углубляться. А свои разборки устраивали в моё отсутствие. Это нечестно. Надо было в таких открытых купальниках в грязи… И, чтобы я всё это видел.
— Женя, ты когда-нибудь договоришься, — предупредила Рысь.
— Что? Даже у приговорённых к смерти есть последнее желание. От вас же я не знаю, чего ждать. Вы же мне не говорите, какого хрена вам всем от меня надо! — Я посмотрел на неё, гордо вскинув голову. Она мне её скоро открутит за такое непочтение. — Что с пентаклем можно сделать и как мне поможет эта замечательная метка на щеке?