Граф Рысев 3
Шрифт:
— Что это? — я указал на флакон.
— Это? — он перевёл удивлённый взгляд на зелье. При этом у него был такой вид, будто сам Сава впервые видит флакон. — Ах, это. Всего лишь успокоительное, не берите в голову. — Он махнул рукой и скорчил умильную физиономию.
— Успокоительное? Зачем вам успокоительное? — Я поднялся из-за стола, чтобы пойти на склад.
— Так ведь я и говорю, что незачем. Не обращайте внимания, ваше сиятельство. Это так, на всякий случай. Возраст уже к сорока годам подходит. А я не маг, до ста лет вряд ли доживу, особенно с такой нервной работой. Так что,
— Нет, не очень понимаю. Мне всегда казалось, что вашим нервам могут позавидовать многие канаты для швартовки дирижаблей. — Я только неопределённо хмыкнул, а Сава всплеснул руками.
— Вы мне льстите, ваше сиятельство? Вы так сильно мне льстите, что я даже готов сделать большую скидку, если вам захочется снова сделать через меня заказ. Кстати, мобилеты в пути. Уже очень скоро они будут у меня. я с вашего позволения их проверю, и передам его сиятельству графу Сергею Ильичу. — Выпалил Сава.
— Смотрите, я вас за язык не тянул, — у него слегка вытянулось лицо, я же посмеиваясь пошёл уже на склад. Когда выходил из переговорной, то увидел, как Сава сел за стол, задумчиво поглядывая мне вслед.
На складе я обнаружил Лебедева. Он с весьма серьезным выражением, застывшим на лице, стоял возле стола, на который я бросил отобранные экземпляры.
— Что вы здесь делаете, Аристарх Григорьевич? — спросил я, подойдя к столу. Осмотрел его, решая, что бы предложить Павлову в первую очередь. Тем более, мне было, что с него запросить. — Разве вы не должны находиться рядом с моей женой?
— Мария Сергеевна удачно извлекла макр. О, что это за макр, настоящее сокровище, — он закатил глаза, я же только ругнулся сквозь зубы. — Она презентовала его нам с Мариночкой. И теперь её сиятельство отдыхает, а вот я гадаю, что вот это делает здесь, — и Лебедев с мрачным видом указал на банку, наполненную беловатой слизью. По виду содержимое напоминало сопли, и выглядело не слишком впечатляюще.
— Готовится к продаже, как и всё, что находится в этой комнате, — ответил я. Ну, а вдруг Лебедев от своей жабы крышей протёк и забыл, для чего предназначен склад.
— Я знаю, что эти вещи готовятся к продаже! — Лебедев заломил руки. — Скажите мне, ваше сиятельство, почему эта банка находится здесь?
— Вы задаёте странные вопросы, — я невольно нахмурился. — Егеря принесли её мне, сказав, что вам этот яд не нужен. Мне он тоже без надобности. К тому же в этой банке настолько ничтожная часть слизи, которую вы сняли с жабы, что тут даже разговаривать не о чем.
— Вы не понимаете, Евгений Фёдорович, каждая драгоценная капля этой субстанции на вес золота. Слышите? Я отдал малую часть егерям, чтобы они пустили их на свои нужды, ну, там пули смазывали…
— Вы в своём уме? — Я поморщился. — Каким образом вы предлагаете егерям смазывать пули? У нас только одно ружьё, которое заряжается готовыми патронами. Они что в рейды должны ходить с защитными перчатками и говорить тварям: «Подождите, подождите, мы сейчас пули макнём в яд, чтобы вас более качественно убить», так что ли?
— Вы утрируете, Евгений Фёдорович, — буркнул Лебедев.
— Я утрирую? Это вы, Аристарх Григорьевич, похоже, недопонимаете. Благосостояние нашего клана в большей степени зависит от охоты на тварей изнанки. У нас есть обрабатывающие цеха, где специалисты клана обрабатывают добычу других охотников. Скоро мы начнём разрабатывать серебряный рудник. Но, до сих пор шестьдесят процентов доходов клана — это доходы от охоты! У нас есть с вами договор, я помню о нём. И это даст нам в будущем шанс открыть небольшое производство лекарств, хотя бы для нужд нашей глубинки. Но это перспектива.
— Евгений Фёдорович, эта банка практически никак не повлияет на общий доход. Ну, зачем вам размениваться на такую не слишком существенную сумму, в сравнении с общим доходом, конечно. Да ещё для того, чтобы открыть наш маленький секретик людям, не входящим в клан?
— А что, эти жабы настолько секретные? — я даже удивился.
— Нет, разумеется. Но мало у кого в кланах есть специалисты, которые могут грамотно собрать всю слизь, и препарировать эту тварь, — взвился Лебедев. — Они огромные и неповоротливые и очень редко проходят в воронки порталов при прорывах. Я в течение трёх лет пытался найти достаточно ядовитой слизи для некоторых опытов, но, безуспешно. Всё скупают военные подчистую. И тут целый, нетронутый экземпляр, и вы предлагаете… — Он схватил банку и прижал её к груди. — Не отдам! Только не на продажу!
Я смотрел на него и понимал, что только зря потрачу время, пытаясь отобрать у него банку. И ведь побежал выяснять у егерей, куда же девался его презент. Фанатик, чёрт его подери. Но полезный фанатик. И это первый раз, когда он так сильно возбудился.
— Ладно, забирайте вашу банку, но с одним условием. — Сказал, наконец, я, махнув рукой.
— С каким условием, Евгений Фёдорович? — Лебедев смотрел на меня с таким подозрением, будто решил, что я потребую что-то, чего он выполнить не сможет.
— Не переживайте, Аристарх Григорьевич, мне не нужна ваша почка или Марина Аристарховна в постель. — Успокоил я его. Надеюсь, что успокоил. — Вы заберёте банку с условием, что сделаете те самые ядовитые пули, о которых говорили егерям. Сделаете их таким образом, чтобы они не представляли опасности для самих егерей.
— Хорошо, ваше сиятельство, — он выдохнул с облегчением. — Я прямо сейчас займусь данной проблемой. Я могу идти? — спросил он, покосившись на дверь.
— Идите, Аристарх Григорьевич, идите. — Пристально наблюдая, как тот бочком-бочком выходит со склада, я с трудом сдерживал смех, готовый вырваться пополам с ругательствами. Они меня в могилу раньше времени сведут своей незамутненностью.
Как только дверь за ним закрылась, я взвалил на плечо тяжёлую змеиную шкуру и пошёл к уже заскучавшему Саве.
Звукоизоляция была здесь очень хорошая, я её сам проверял, иначе не позволил бы Лебедеву верещать. Поэтому Павлов не слышал, что произошло на складе и действительно заскучал.
— Вот, еле доволок. Тяжелая, зараза, — словно это оправдывало моё довольно длительное отсутствие, провозгласил я. Дойдя до оценочного массивного стола, сгрузил на него шкуру. — Думаю, здесь оценивать будет удобнее.