Граф Суворов 8
Шрифт:
— Как и сказал отец — элита, всегда элита. — вмешалась в разговор Мальвина. — С ней можно договориться и уже она ведет народные массы и выражает их чаянья. А даже если и не выражает, за десять — двадцать лет можно с помощью телевиденья, газет и сети любого настроить против вчерашнего союзника или наоборот, примирить с врагом. Запретить на местном уровне одну идеологию, закрывать глаза на проявление другой, и вот новое поколение, выросшее в своем информационном вакууме, будет уже ненавидеть то, чем восхищались и обожали их родители.
— К жителям бывшей
— И снова мы возвращаемся к вопросу почему не разогнали к чертям сейм. — повторил я. — Обезглавить, убрать старую аристократию, оставить только смешанные рода, в которых главенствует русская линия.
— Вы еще скажите передать предприятия и земли от аристократов — рабочим и крестьянам. — усмехнулся секретарь.
— И что они с ними делать будут? — легко ответил я, не поддавшись на явную провокацию. — И заводы и земля должны принадлежать государству. А оно уже обеспечивать всех работой и достойным уровнем жизни.
— Это… несколько радикально, не считаете? — удивленно посмотрел на меня Гриня. — К тому же, государству… или государю?
— Государству. — жестко ответил я. — У государя, как и у князей и прочих аристократов, есть кое-что, что легко позволяет купировать все вредные вопросы.
— Сила резонанса. — понимающе кивнул Гриня. — Но как же технологии? Рано или поздно появится оружие способное сопротивляться и даже противостоять природным особенностям одаренных. Да что там, уже появилось, теракт в дворянском собрании тому яркое подтверждение.
— А сегодня четверо не самых сильных одарённых сдерживали атаки артиллерийского фрегата, находясь без брони и поддержки. — усмехнулся я. — И с каждым поколением у дарников появляется все больше силы и возможностей. Мы тоже прогрессируем, не только технологии.
— Это верно. — улыбнулся секретарь. — Одаренные становятся сильнее. Жаль не только в Российской империи. А теперь, после падения ордена Асклепия в большинстве стран, рождаемость дарников может сильно вырасти.
— Ох мужчины. Вам бы о рождаемости говорить. — поморщилась Мария. — Будто вы что-то в этом смыслите. К тому же, у нас есть Тунгус, с чем с чем, а с одаренными у России в ближайшее время никаких проблем не будет. К слову, слышала Германия собиралась создать свою зону на территории бывшей Польши, да ей помешали.
— Это все домыслы, ваше высочество. — едва заметно поморщившись ответил Гриня. — Все, мы дошли. Я прикажу одному из офицеров встретить вас, после прохождения процедур и провести к каютам.
— Благодарю. — кивнул я, и поддерживая супругу зашел в медкабинет. В нос тут же ударил запах спирта и хлорки. В отличие от остального корабля в этом, довольно просторном, отсеке все было белым бело. И только красный герб ордена красовался на стене словно икона. Все ящички и шкафчики были закреплены, а на распашных створках дополнительно стояли фиксаторы. Удивительно продумано и удобно.
— Приветствую в островке спокойствия и стабильности, юноша. — сказал
— Раз вы знаете кто она, значит и меня знаете. — намекнул я.
— Конечно знаю. Как не знать главного возмутителя спокойствия, начавшего хаос в сравнении с которым — смута в империи лишь мелочь? Однако в приемном покое мы общаемся без чинов и титулов. Это моя привилегия как врача, если угодно. — развел руками мужчина. — В ответ гарантирую что не просто помажу ранку перекисью, но обработаю все как надо и проведу операцию если она показана.
— Что ж, меня устраивает. — не раздумывая ни секунды сказал я, и проведя Марию помог ей устроиться на кушетке. — Не маловато помещение, на полторы тысячи экипажа?
— Кабинет главы мед службы. — поправил меня доктор, с фонариком заглядывая в уши Мальвине. — На каждой палубе есть санчасть. Три хирургических отделения в безопасных зонах, лазарет рядом с казармами. В общем хватает. Странно… голубушка, вы меня слышите? А не должны, стенки порваны. Контузия серьезная, но крови почти нет. У вас повышенная сворачиваемость?
— Зашить сможете? — уточнил я.
— Ну что вы, молодой человек. Такие травмы не зашивают, а заклеивают. Ткани слишком тонкие, им нужно только дать опору для восстановления. — по-доброму улыбнувшись сказал врач. В принципе он вызывал доверия, но я прекрасно помнил главврача Пироговской крепости-клиники, а потому усилил виденье аур и конструктов, чтобы проконтролировать операцию. К счастью, доктор и в самом деле не хотел ничего плохого, лишь аккуратно расправив разорванные куски такни и скрепив их медицинским клеем. — Ну вот и готово.
— Спасибо, доктор. — сказала Мария, чуть поморщившись. — Щиплет, это нормально?
— Абсолютно. Я промыл рану и обеззаразил, так что это не помешает регенерации, а вот чересчур быстрая сворачиваемость крови может привести к тромбозу и другим осложнениям. — прокомментировал врач. — Если вы принимали соответствующие препараты — лучше ими не злоупотреблять.
— Нет, это естественный процесс. — прервал я доктора, уже потянувшегося за таблетками. — Думаю ее кровообращение вскоре восстановится.
— Думаете? — чуть поднял бровь врач. — Очень интересно. А эти ваши мысли как-то связаны с неестественным отблеском в глазах? Я нисколько не осуждаю применение боевых усилителей и препаратов, особенно в столь экстремальных обстоятельствах. Однако злоупотребление ими может крайне негативно сказаться в зрелом возрасте, а до старости вы можете и вовсе… что вы сделали?
— О чем вы? — улыбнулся я, вернув себе обычное зрение. Врача чуть ен передернуло от такой перемены.
— Мутации тоже могут быть опасны… очень опасны, особенно если они будут искусственно реплицироваться у следующих поколений. — нахмурившись сказал доктор. — Молодой человек, позвольте несколько слов наедине?