Граф Вальтеоф. В кругу ярлов
Шрифт:
– Что еще? – рассеянно спросил Вальтеоф. – Еще какие-нибудь неприятности?
– Нет, минн хари, за исключением того, что лорд Холланда успел поссориться со всеми англичанами. Он устраивает опустошительные набеги и не считается с нашими законами. – Он хотел было прибавить, что Ив свободно пользовался гостеприимством дома Вальтеофа в отсутствие хозяина, но почувствовал, что тогда его господин бросится на юг с мечом в руке. Он дорожил его душевным покоем. Вальтеоф спросил:
– Кто-нибудь из моих людей пострадал от него?
– Один или два крестьянина, но я сказал, что вы разберетесь с ними, когда вернетесь, возможно, на праздник святого Михаила… Мой господин, ты помнишь акробатов на твоей свадьбе? Они ходили по туго натянутому канату.
– Да, я помню, – удивленно спросил Вальтеоф, – а что?
– Иногда я думаю, что мы тоже так ходим по разделенной земле. Я прошу тебя, не доверяй так легко людям, – он хотел было прибавить: «особенно женщинам», – но вовремя остановился.
– Что ты имеешь в виду? – резко спросил граф. – Разве у меня есть причины кому-нибудь не доверять?
– Людям, подобым Иву.
– Думаю, – понимающе сказал Вальтеоф, – ты имеешь в виду еще кого-то.
Торкель повернулся и погладил свою лошадь.
– Пока нет. Но не оставляй свои старые земли слишком надолго.
Вальтеоф выпрямился.
– Я поеду на юг еще до конца лета. Думаю, моя жена права в отношении детей, я слишком мало знаю о том, что им нужно.
Но, оставшись, наконец, с ней наедине, он сказал:
– Я бы хотел, любовь моя, чтобы ты подчинялась тем приказам, которые я посылаю с нарочным.
Эдит сидела на стуле в накидке и расчесывала волосы.
– Мой господин, графство – твоя забота, дети – моя.
– Возможно. – Он встал рядом с ней на колени и, взяв гребень, стал расчесывать ее волосы. – Но разве ты не знаешь, как сильно я хотел бы увидеть новорожденную девочку и Мод?
– Конечно, – сразу ответила она, но в голосе ее не было мягкости. – Если бы это был сын, я не оставила бы его.
Значит, она еще больше раздражена, чем раньше.
– Говорят, она похожа на тебя, любовь моя, – мягко заметил граф.
– Да, – согласилась Эдит и повернулась к нему. – Мы можем не ехать на юг до конца лета?
– Думаю, что я должен буду поехать. – Он положил гребень и поднялся. – Торкель сказал мне, что Ив что-то себе позволил, как обычно, и я должен буду с этим разобраться.
– Люди Ива бунтовщики и непокорные. Они причиняют ему много беспокойства.
– Они точно такие же, как и люди на моей земле, и при этом мои не причиняют мне беспокойств, – заметил он довольно резко. – В данном случае, все дело в господине, а не в народе. Ты знаешь, что Ив из себя представляет, и Торкель говорит…
– О, Торкель, Торкель, – она всплеснула руками. – Он меня недолюбливает и распускает всяческие слухи.
– Он мой человек. – Вальтеоф отошел от нее и начал ходить по комнате, раздраженный ее горячностью. – И он никогда не разносит слухи, он говорит только правду. Что до того, что он тебя недолюбливает, то боюсь, это ты его не очень-то жалуешь. Но мы говорили об Иве. Если половина того, что я слышал, – правда…
– Правда в том, что рабы и арендаторы не понимают того, что он их господин. Он говорил мне об одном…
Она остановилась, потому что ее муж резко к ней повернулся.
– Он говорил тебе? Он приезжал навещать тебя в мое отсутствие?
– Естественно. – Она поднялась и стала подбирать платье на завтрашний день. – Было бы так не по-соседски, если бы я не…
– Как часто он приезжал?
– О… – Она повернулась к нему спиной, ее смущение, возможно, было вызвано тем, что даже если бы она не сказала правду, он ее все равно бы узнал. – Он приезжал по воскресеньям, чтобы убедиться, что у меня все в порядке.
– Каждую неделю! – он вспыхнул. – Эдит, как ты могла позволить, зная мое к этому отношение? Этот человек – мой враг с тех пор, как я его увидел, и ты знаешь, что он сделал в Нормандии. Я терплю его у своих границ, но Бог свидетель, я не потерплю его в собственном доме, и тем более в мое отсутствие.
Эдит передернула плечами.
– Что за шум из-за пустяков. Может, он и не лучший нормандец, но он мой соотечественник и развлекал меня, пока я была одна.
– Ты же знаешь, что я не мог привезти тебя сюда, когда я только приехал. Я думал, что ты рада меня видеть господином больших земель. Нортумбрия – самое большое графство в стране.
– Да, ты так говоришь, – она снова передернула плечами, и это начало раздражать графа. – Но это разоренная и сожженная земля.
– Пусть так! – рассердился Вальтеоф, – Но кто это сделал? Ради Бога, Эдит, не вини за это англичан. Если эта земля разорена, то за это в большей мере отвечает твой дядя.
– Только не он, – вспылила Эдит. – В этом виноваты те, кто поднял восстание, предатели, которые… – она остановилась, с пылающим лицом, и минуту они стояли в ярости друг напротив друга.
– Да, предатели, – зло заключил он, – ты уж договаривай до конца, моя леди, среди них был и я.
– Я не это имела в виду, – ответила она сердито, перебирая складки платья.
– Но я это имею в виду, – прервал он. – Я боролся за эту землю и сделал бы это снова, без сомнения. В конце концов, Вильгельм меня за это и уважает.
– О, мой дядя уважает бунтовщиков, благодарю вас за то, что вы просветили меня, но конец был бы тот же. – Она сбросила платье. – Не думаю, что хотела бы здесь остаться. Это неприятное место.
– Мы, – он подчеркнул это, – останемся здесь до тех пор, пока я не буду готов ехать на юг.