Граф Воронцов. Книга III
Шрифт:
— Какого черта ты здесь делаешь? А?
— Обход… — протянул я.
— Какой нахер обход?! — его глаза налились кровью, — У тебя эмблема двойки. Повторяюсь, какого черта ты здесь делаешь?
— Так, меня, это… — замялся я, — Серега попросил.
— Какой еще Серега?
Твою мать. Влип так влип. Гадая про себя, чем чревато убить их всех, и получится ли после этого выбраться, я придумывал алиби на ходу. Подумал насчет цифры два, которая была на самом деле еле заметная, и начал косить под откровенного дурочка.
Промямлил,
Мужик расслабился, понимающе кивнул, но предупредил, мол, чтобы я далеко не совался. Увидит капитан, и голову мне сломает. А затем…
Ну что такое-то а… мне стоило отойти всего на пару шагов в сторону, когда тот меня вновь окликнул и попросил сопроводить его к клетке.
— Если это Сережа Петров, то я сам его пытать буду, — злобно прошипел он.
Не понимая и не желая понимать сути проблемы, я спокойно согласился, а вот дальше…
Стоило, только, нам спустится, дойти до камеры и заглянуть в нее, как я, ударом ноги в задницу, затолкнул этого выродка в клетку. Зашел следом и начал лупить его по мордасам. Бил сильно, больно и наверняка.
— Узнаешь меня? — я снял маску с лица, улыбаясь во все тридцать два зуба, — Что ты мне так про Катю говорил?
Череда ударов в лицо, заставило мужика откровенно рыдать. Он боялся меня. Он боялся сдохнуть. Мерзкий, отвратительный человек, которому не дано было жить и ходить на этой земле. Продажная тварь…
— Ответь мне, — когда он уже не мог встать, я присел рядом на корточки, склонился и схватил его за воротник, — Ты знал, что я не виноват?
Он смотрел на меня глазами, наполненными откровенным ужасом. И ответом был лишь кивок.
Следом, он умер.
Мне бы хотелось, чтобы эта тварь мучилась неделями. Собирая собственные кости по кусочкам, но на месть времени не было. Нужно было поторапливаться.
Вернулся на этаж без приключений. Прошел через таких же солдат, как и я, только сделал это, на сей раз, более качественно. Прикрыл рукой эмблему, как бы поправляя форму. И до комнаты Наташи, добрел быстро. Увы, дверь не поддавалась, а спустя пару минут, когда я уже был готов просто ее выбить, солдафон, нарисовавшийся за моей спиной, выдал базу.
Эта дверь закрыта на ключ. На какой-то специальный, хитрый, и туда ход только Орлову.
Я поинтересовался, а почему это, ведь комната принадлежала другому человеку, тот лишь пожал плечами. Мол, хочешь, сам у него спроси.
«Откуда ты знаешь, что комната была для другого человека?» — поинтересовалась Марта, когда я, уже с замирающим сердцем, поднимался на четвертый, последний этаж.
«Так, мертвец же сам сказал, что ее перевели в лучшие условия. Логично же?»
«Нет. Дим, вообще нелогично.»
Лестничный проем на четвёртый этаж встретил меня своей пустотой и темным коридором. Идя по нему, я сжимался от каждого скрипа паркета под моими ногами. Но никого здесь не было. Ни охраны, ни других людей.
Все двери, а их было немало, были закрыты. А изнутри не доносилось и шороха. И, где-то на комнате номер пятьдесят, я застыл. Дверь не была закрыта, а изнутри доносился свинячий смех, скрипучий голос и… по-моему, женские голоса. Через дверь было крайне сложно уловить энергетические нити, чтобы понять, кто там, поэтому я просто распахнул дверь и шагнул в комнату.
Попал в самую обычную спальню. Ну, не совсем обычную, весьма шикарную и с огромной кроватью, под стиль турецкий, без ножек, на одном матрасе. И как раз на этом матрасе, восседал полностью голый, пухлый горбун, с уродским выражением лица, с жёлтыми очками на носу. А по обе стороны от него лежали и хихикали… ну, по-моему, проститутки. Уж явно неблагородные девы.
— Что пришел, — недовольно буркнул он, — Я же сказал, никаких обходов.
— Доложить. — холодно произнес я.
— Срал я на твои доклады, идиот, — прошипел он, недовольно прикрывая свое достоинство, — Пшел вон!
Я замер, улыбнулся сквозь маску и начал медленно стягивать ее. Как только Орлов увидел мое лицо, было, дернулся в сторону, чтобы ухватиться за трость. Но порыв ветра убрал артефакт подальше.
А вот потом…
Обе проститутки, сдохли прямо в постели. Энергия была высосана досуха. Орлов же, медленно соображая и поворачивая голову, то влево, то вправо, не сразу понял, что они мертвы. Заверещал.
— Где ключ, ублюдок? — спросил я, делая первый шаг вперед.
Он сжался, попытался кинуть в меня сгусток черной энергии, который тут же, растаял в его руке.
— Как…
— Молча, — улыбнулся я, и со следующим шагом, опустошил его запас маны ровно наполовину.
Со следующим шагом еще на столько же, оставляя лишь крупицу, чтобы он двигался.
— Где ключ от комнаты, где моя Наташа? — злобно прошипел, присаживаясь на корточки, около обессиленного выродка, — М?
Он глазами показал на халат, лежащий у окна, и это было последним его движением.
Грязно, мерзко, но я позволил себе заломить его голову в сторону и впиться в шею зубами. Но в этот раз испитие было странным. А в момент, когда заговорила Марта, перед глазами построились картины.
Сложилось впечатление, словно я смотрел маленькие видео отрывки из жизни Орлова. А если быть точнее, сегодняшние картинки. Там и я был, и Алексей Вольфович, ныне, Юра Прудников. Там был Укупник, который кричал Орлову: «пошел вон, грязное животное». Там была Наташа, которая назвала его выродком и…
Высокий мужчина, со шляпой на голове и длиннющей бородой.
— Господин, у них собрание в одиннадцать вечера, — поклонился как бы я, — Там будут все, кроме Воронцова.
— За ним я приду после того, как сожгу все дотла.