Граф
Шрифт:
Глава 3
1556 год, 2 сентября, Коломна
С горем пополам завершив дела в Москве тульский воевода, граф Шатский и Триполитанский Андрей Прохоров сын отправился домой. В Тулу. И путь его лежал через Коломну. Тот замечательный город, с которым у него пока не клеились отношения. По той причине, что здесь проживали его достаточно многочисленные родичи как по отцу, так и по матери. И у них хватало вопросов к парню…
Главной проблемой
Ведь население Московской Руси было твердо уверено в том, что Андрей — это не Андрей, а князь Всеслав. И в среде родичей имелись изрядные переживания по этому поводу. Из-за чего отношения их с парнем выстраивались ОЧЕНЬ сложно.
Встреча произошла на берегу Москвы-реки, куда родственники мужского пола вышли практически все. Ожидая гостя-дорогого, он ведь предупредил о своем визите. И выглядели они в известной степени хмуро.
— Доброго здравия, — произнес парень, подходя к дедам — старым соперникам, что ныне на удивление всем уже который год держались крепко вместе. Во всяком случае, в отношении «этого чудо-юдо».
— И тебе не хворать, — хмуро ответил отец отца. Материн же отец лишь кивнул.
— В дом пригласите?
— Отчего же не пригласить? — нехотя и со скрипом произнес все тот же.
Так и пошли.
Узнав о предстоящем визите, родичи подготовились. Поэтому стол накрыли прямо в подворье деда. Вот туда и повели.
— Ты по делу, али так — погостить? — все также хмуро поинтересовался дед. Теперь уже по матери который.
— По делу.
— Так говори.
— Вижу, вам мое присутствие не приятно.
— А чего нам радоваться? — повел бровью отец отца.
— А чего грустить?
…
Все промолчали, переглядываясь.
Андрей же, хмыкнул, поинтересовался.
— Так вы из-за слухов со мной знать не хотите?
— А если и так, то что?
— Как что? Глупо это.
— Чего это глупо?
— Тело сие от чьей крови пошло?
— Так…
— Кровь от крови. Плоть от плоти. А то, что душа иная. Так в чем беда? Душу все одно Господь создает. И вселяет ту, которую считает нужной в то тело, какое выберет. Или вы грешном деле удумали, будто при зачатии и тело, и душа от крови единой происходит? Да без божьего провидения?
…
Вновь тишина.
И вновь все стали переглядываться.
— Вижу, что подумали.
— Мы чужие, — коротко и емко резюмировал дед по отцу.
— Почему?
— Потому что ты нам чужой.
— То есть, ты считаешь, что моя кровь — не от твоей крови?
— Я этого не говорил.
— А что ты говорил? Я разве вас не привечаю как родичей? Я разве вам не помогал?
— Но ты…
— Что я? — перебил его Андрей. — Что тебе не нравится, старый хрен? Желаешь, чтобы я из-за твоего вздорного нрава отрекся от вас?
— Ну конечно… — едко процедил дед. — Теперь ты граф, в почете у Царя. Теперь мы тебе не нужны. Теперь тебе нужны другие родичи. Жаль только безродную бабенку в жены взял. А я еще думал — чего ты тогда брыкался? А вон оно что… Но ты не растерялся. Свою подстилку покойную в эту девицу запихнул чародейством. Не так ли?
— Ты говори, да не заговаривайся! — прорычал Андрей, побагровев. Все-таки какая-то адаптация к местным реалиям у него произошла. И реакции не все, но многие выработались. Посему на такое оскорбление он чуть было к сабле не потянулся. Едва совладал с собой. Тут ведь и его, и жену с говном смешали. И его прямо в колдовстве и некромантии обвинили. Хотя, конечно, понимания такого термина «некромантия» ни у кого из присутствующих не было, как и прочих. Просто дед молол языком, стараясь ударить по больнее, с опорой на слухи.
— А то что? Родичей своих кровных перебьешь? — процедил дед.
— Слышали мы, что разум в бою теряешь, — пояснил дядька Фома.
— За все нужно платить. — холодно и жестко отрезал Андрей, отвечая дяде, а потом повернулся к деду и продолжил: — Я устал от того, что вы ломаетесь как девицы не выданье. Не хотите знаться — не надо. А хотите, так и хватит морду воротить.
— Это мы не хотим?
— ВЫ! — рявкнул с нажимом Андрей. — Если вы кровь не уважаете — ваша вина. Я уже давно не прошу, но предлагаю. Предлагаю сделать вашу жизнь лучше и службу ладнее. А вы чего разводите? Скомороший балаган! Не иначе.
— Ты ври да не завирайся. — буркнул дед по матери. — Сотников то тульских сгубил.
— А то те сотники меня сгубить не хотели? И разбойничков подсылали. И татарам слова шептали, указывая где меня найти можно. Али на сие добром нужно отвечать? А? Не слышу!!! — рявкнул Андрей. Выдержал паузу и продолжил: — Я так терпел, пока эти мерзавцы не довели дело до крайности.
— Ты довел. Не они.
— Я им предлагал дружбу. Но они нос воротили.
— И правильно делали! Кто ты такой, чтобы указывать многоопытным сотникам?! — воскликнул дед.
— Тот, кто разбил татарское войско горсткой воинов. — холодно и жестко произнес Андрей, прямо смотря деду в глаза. — Если они разумением жидки, то надобно прислушиваться к тем, кто понимает, о чем сказывает.
— Они старше!
— Ибо сказано: «по делам их узнаете…» — назидательно подняв палец, произнес воевода, цитируя Святое писание. — И каковы их дела? Полк держали в черном теле. От врага бегали. Вот и весь сказ про их старшинство. Мнимое. Кроме того, дед, ты забываешь с кем говоришь. Тело у меня юное, но не рассудок. Забыл?
…
Никто ничего не ответил.
Те, кто моложе, улыбались, кое кто даже ухмылялся. Но старшее поколение хмурилось. И молчало. А именно оно принимало решение. Поэтому Андрей встал из-за стола. Отвязал кошелек от пояса. И бросил его на стол. Достаточно увесистый кошелек. Там рублей двадцать[1] точно было, ежели не больше.
— Это что?
— Это деньги за стол. Я же за ним посидел. Чтобы потом не болтали о моей скупости. Еще этого не хватало в дурных обвинениях, что про меня сказывают больные головы.