Графиня Бинор 3
Шрифт:
Платье было просто бесподобным и идеально село на мою фигуру. Летящий свободный крой, подчеркнутая завышенная линия талии, воздушная и гладкая ткань, а главное цвет – насыщенно-синий!
Пока одевалась, чувствовала себя греческой богиней, снизошедшей до смертных. Вот не зря говорят, что одежда меняет человека. Была невзрачной мышкой, а стала поистине королевой.
Еще в гардеробной, Вия, боясь, что ей смогут помешать, сделала мне на голове низкий свободный пучок и украсила его искусственными цветами. Ну вот и все. Я готова предстать перед женихом во всей
Только отчего-то на душе было неспокойно, тревожно. Словно предчувствие неправильности происходящего и подкрадывающейся сзади беды. Словно я что-то упустила, и сама того не заметила. Глубоко вздохнув, направилась к выходу. Может это просто я так себя накручиваю, может просто предсвадебный мандраж, кто уж его знает…
*** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** *** ***
Свадебный кортеж двигался от императорского дворца к главному храму богини-матери Лиитании. Народ с ликованием приветствовал невесту, то бишь меня. Видимо уже многим стало известно обо мне как о целительнице, помогающей простому люду. Или же просто радуются возможности лицезреть праздник.
Со мной в открытой карете, полной позолоты и кричащего богатства, сидела императорская чета. Его величество решил лично провести меня к алтарю. Уж не знаю, радоваться этому факту или нет.
Вроде как невесту должен вести к жениху отец или родственник по мужской линии, но я-то считаюсь в этом мире круглой сиротой! То ли решил таким образом умаслить меня перед предстоящим событием, то ли решил самолично сбагрить жениху, лишь бы не нести за меня ответственность. Не знаю. Мог бы и герцога де Лоумена попросить побыть посаженным отцом, а не участвовать лично.
Кстати, о нем. После нашего разговора я его больше не видела. Прием он пропустил, а сегодня не соизволил быть на парадной лестнице, хотя титул его обязывал. Уж не случилось ли что-то?
Попыталась незаметно осмотреться, да только мало что из этого вышло. Во-первых, нас окружила плотным кольцом охрана императорской гвардии, а во-вторых, народу было столько, что яблоку негде было упасть.
Народ ликовал. Свадьба – это красочное торжество, а уж если это торжество проводят члены монаршей семьи – то и подавно. А кому больше выражали свои симпатии – мне или императорской чете, тут уж сам черт не разберет, сидели то мы в одной карете.
Ехать, судя по всему, мы должны были не долго. Храм находился в пятнадцати минутах ходьбы от территории дворца, но мы буквально ползли, передвигаясь со скоростью десять шагов в минуту. Оно и понятно, кортеж все-таки. Все жители столицы и ее гости должны рассмотреть невесту и ее посаженных родителей.
Мой блуждающий взгляд по толпе заметила ее величество. Сжала мою ладонь и едва слышно спросила:
– Волнуешься?
– Нет, просто волнуюсь. Ты не знаешь, где герцог де Лоумен? Его не было видно со вчерашнего вечера.
– А что так? Переживаешь? – лукаво поинтересовалась, а потом добродушно ответила: - Не стоит, он наверняка уже внутри храма.
Ее слова меня немного успокоили. Действительно, что так распереживалась?
Следующие полчаса стали для меня сущей пыткой. Лицо болело от натянутой улыбки, а рука затекла от постоянных приветствий. Наконец наш кортеж остановился у ступеней храма. Его величество помог спуститься своей жене, а потом и мне. Пока я, обернувшись к толпе народа махала рукой, Камелия незаметно для меня испарилась из виду.
Тяжело вздохнув, оперлась на руку императора. Осталось преодолеть пару ступеней, и вся эта толпа останется по ту сторону двери. В храм войдут только члены семьи герцога Эллингтонского, свидетели из числа наиболее приближенных к императору аристократов, пару представителей из соседних государств, случайно оказавшихся в гуще событий.
Вопреки моим ожиданиям, шла я к алтарю хоть и медленно, но уверенно. Больше не было дрожи в теле, паники и желания закатить истерику. Словно выгорела раз и навсегда. Чем ближе мы подходили, тем легче становилось мне. Вот уж не знаю, чье это влияние – его величества или священного для жителей места, но у меня создалось ощущение, будто с моей души упал тяжеленный камень, а за спиной расправились крылья.
Мой будущий супруг ожидал меня в окружении священнослужителя и жриц, облаченных в белые хламиды. Он стоял и в восхищении смотрел на идущую меня. По крайне мере мне так показалось. Интересно, а что нового во мне могло появиться с момента нашей последней встречи, раз у него такая реакция? Или все же ожидал, что придется побегать за мной по всему Шиммару?
Его величество подвел меня к жениху и вложил мою руку в его раскрытую ладонь. Если вчера он был в перчатках, как того требовал этикет, то сегодня я впервые прикоснулась к оголенной коже своего жениха. А рука его такая теплая, немного шершавая от мозолей и… смутно знакомая.
Подняла голову и взглянула на довольное лицо герцога Эллингтонского, а потом вновь опустила глаза на наши руки. Нет, это бред! Не может быть такого?! Может я просто ошибаюсь?
Сердце учащенно забилось в груди, словно запертая птичка в клетке. Рука действительно была мне знакома. Более того, я отчетливо помню этот небольшой шрам, да и родинку возле большого пальца.
Тем временем заунывно запели жрицы. Сама церемония мало чем отличалась от предыдущей, только на этот раз около меня стоял живой человек, вознамерившийся добровольно стать моим супругом. Хотела было спросить у него о своих догадках, но услышала от жениха одно короткое слово: потом! Ну потом так потом, все равно уже никуда не денется!
И тут послышался голос священника, говорившего ритуальные слова. Те самые, которые перед ликом богов соединяют жениха и невесту священными узами брака.
– Берете ли вы, Виллард де Лоумен, герцог Эллингтонский, эту женщину, Мари Вивиан де Марлоу, в жены?
– Беру!
– Отдаете ли вы, Дирран де Нордан де Гротван де Эллингтонский, эту женщину, Мари Вивиан де Марлоу, в жены Вилларду де Лоумену, герцогу Эллингтонскому?
– Отдаю! – как сквозь вату до меня донесся голос его величества.