Графиня де Шарни. Том 1
Шрифт:
— Нельзя ли расставить их поближе к Парижу, господин де Шарни? Скажем, начиная с Шалона?
— Государь, — возразил Шарни, — это трудно. Шалон слишком крупный город, и сорок, пятьдесят или даже сто человек окажутся бессильны защитить вас там, если вашему величеству будет грозить опасность. К тому же господин де Буйе берет на себя ответственность, лишь начиная с Сент-Мену.
Он может лишь — и просил меня еще обсудить это с вашим величеством разместить первый из своих отрядов в Пон-де-Сомвеле. Как видите, государь, это первая почтовая станция после Шалона.
И Шарни показал пальцем на карте место, о котором
— Ладно, — сказал король, — часов за десять — двенадцать можно добраться до Шалона. А за сколько часов вы-то сами проехали все эти девяносто лье?
— За тридцать шесть часов, государь.
— Но в легкой карете, где были только вы да слуга.
— Государь, в пути я потерял три часа, пока искал в Варенне, где лучше разместить подставу — перед городом, ближе к Сент-Мену, или по выезде из него, ближе к Дену. Поэтому выходит так на так. Потерянные три часа стоят тяжелого экипажа. Итак, по моему мнению, ваше величество может добраться из Парижа в Монмеди за тридцать пять-тридцать шесть часов.
— А что вы решили насчет подставы в Варенне? Это важный пункт: мы должны быть уверены, что найдем там свежих лошадей.
— Да, государь, и, по моему мнению, заставу надо поместить на выезде из города, ближе к Дену.
— На чем основывается ваше мнение?
— На расположении города, государь.
— Объясните мне, каково его расположение, граф.
— Государь, это очень просто. С тех пор как я покинул Париж, я пять или шесть раз проезжал через Варенн и оставался там с полудня до трех часов. Варенн — город маленький, с населением около тысячи шестисот человек, и распадается на две части, верхний город и нижний город, разделенные речкой Эр и соединенные мостом через эту речку. Если ваше величество изволит следить по карте, вот здесь, государь, у Аргоннского леса, на опушке, вы увидите…
— Да, вижу, — подтвердил король, — дорога делает в лесу огромный изгиб и сворачивает на Клермон.
— Так точно, государь.
— Но все это не проясняет для меня, почему вы собираетесь поместить подставу по ту сторону города, а не по эту.
— Погодите, государь. Над мостом, соединяющим обе части города, построена высокая башня. В этой башне, где в прошлом сидели стражники, взимавшие плату за въезд, внизу есть сводчатая арка, темная и узкая. Чтобы помешать путникам ее миновать, достаточно малейшего препятствия; итак, коль скоро место там опасное, лучше миновать его, пустив почтовых лошадей во весь опор после Клермона, чем перепрягать их за пятьсот шагов до моста, где, коль скоро короля узнают на подставе, три-четыре человека легко могут задержать его, если получат предупреждение и будут настороже.
— Это верно, — согласился король, — но если возникнут колебания, то вы ведь будете там, граф.
— Почту это своим долгом, государь, если ваше величество найдет меня достойным такой чести.
Король снова протянул Шарни руку.
— Итак, — продолжал Людовик, — господин де Буйе уже отметил посты и выбрал людей, которых расставит вдоль моего пути?
— Да, государь, не хватает лишь одобрения вашего величества.
— Передал ли он вам какое-либо письмо на этот счет?
Шарни достал из кармана сложенный лист бумаги и с поклоном вручил королю.
Король развернул его и прочел:
По мнению маркиза де Буйе, войска не должны быть размещены за пределами Сент-Мену. Тем не менее, если король потребует, чтобы охрана распространялась до Пон-де-Сомвеля, предлагаю его величеству расставить войска, предназначенные служить ему эскортом, таким образом: +++ 1. В Пон-де-Сомвеле — сорок гусар полка Лозена под началом господина де Шуазеля, имеющего в своем распоряжении младшего лейтенанта Буде; 2. В Сент-Мену — тридцать драгун Королевского полка под началом капитана Дандуэна; 3. В Клермоне — сто драгун из полка Месье под началом графа Шарля де Дамаса; 4. В Варенне — шестьдесят гусар полка Лозена под командованием господина Рорига, господина Буйе-сына и господина Режкура; 5. В ДTне — сто гусар полка Лозена под началом капитана Делона; 6. В Музй — пятьдесят кавалеристов королевского немецкого полка под началом капитана Гунтцера; 7. Наконец, в Стене — королевский немецкий полк под началом его командира барона фон Манделя. +++
— Это мне тоже нравится, — дочитав до конца, сказал король, — но если этим отрядам придется простоять в этих городах и деревнях день, два, три дня, каким предлогом можно оправдать их присутствие?
— Государь, предлог имеется: им будет приказано ждать охраняемую карету с деньгами, посылаемыми на Север военным министерством.
— Ну что ж, — с нескрываемым удовлетворением произнес король, — все предусмотрено.
Шарни поклонился.
— Кстати, о деньгах, — сказал король, — вы не знаете, получил господин де Буйе тот миллион, что я ему послал?
— Да, государь, только известно ли вашему величеству, что этот миллион был в ассигнациях, которые на двадцать процентов обесценились?
— Но хотя бы с учетом этой потери он смог их получить?
— Государь, прежде всего один преданный вам подданный вашего величества почел за счастье выдать взамен ассигнаций сумму в сто тысяч экю без всяких вычетов, разумеется.
Король взглянул на Шарни.
— А остальное, граф? — спросил он.
— Остальное, — отвечал граф де Шарни, — учел господин де Буйе-сын у банкира своего отца, господина Перго, который выдал ему всю сумму векселями на имя господ Бетман во Франкфурте, которые приняли эти векселя к уплате. Так что денег теперь вполне достаточно.
— Благодарю вас, граф, — сказал Людовик XVI. — А теперь назовите мне имя того преданного человека, который, расстроив, быть может, свое состояние, выдал господину де Буйе эти сто тысяч экю.
— Государь, этот преданный слуга вашего величества очень богат, а потому в его поступке нет никакой заслуги.
— Тем не менее, сударь, королю угодно знать его имя.
— Государь, — с поклоном возразил Шарни, — он оказал эту ничтожную услугу вашему величеству с единственным условием: чтобы его имя не называлось.
— Но вы-то его знаете? — спросил король.
— Знаю, государь.
— Господин де Шарни, — произнес король с той сердечностью и достоинством, которые проявлял подчас, — вот кольцо, оно мне очень дорого…
— И он снял с пальца простое золотое кольцо. — Я снял его с пальца моего умирающего отца, когда целовал его холодевшую руку. Его ценность в том, что я с ним связываю, оно не имеет другой цены, но для сердца, которое сумеет меня понять, оно станет дороже самого дорогого бриллианта. Перескажите моему верному слуге то, что я сейчас вам сказал, господин де Шарни, и передайте ему от меня это кольцо.