Графиня де Шарни. Том 1
Шрифт:
— Судя по словам вашего величества, — вмешался г-н де Валори, — виконт де Шарни, несомненно, знает, зачем нас здесь собрали, в то время как нам, государь, это неизвестно, и мы хотели бы поскорей узнать, в чем дело.
— Господа, — продолжал король, — для вас не секрет, что я пленник, пленник командующего национальной гвардией, председателя Собрания, мэра Парижа, народа — словом, всеобщий пленник. И вот, господа, я рассчитываю, что вы поможете мне избавиться от подобного унижения и вновь обрести свободу. Моя судьба, а также судьба королевы и моих детей в ваших руках; все подготовлено для того, чтобы нынче вечером мы могли пуститься в бегство; возьмите на себя лишь заботу о том, как нам отсюда выйти.
— Приказывайте, государь, — отозвались все трое молодых людей.
— Вы прекрасно понимаете, господа, что мы не можем выйти все вместе.
Общий сбор назначен на углу улицы Сен-Никез, где с наемным экипажем будет нас ждать граф де Шарни; вам, виконт, поручается королева, вы будете откликаться на имя Мелькиор; вам, господин де Мальден, поручаются Мадам Елизавета и ее высочество принцесса, вы отныне зоветесь Жан; а вам, господин де Валори, поручаются госпожа де Турзель и дофин, и ваше имя будет Франсуа. Не забудьте ваших новых имен, господа, и ждите здесь новых инструкций.
Король поочередно протянул руку троим молодым людям и вышел, оставив в комнате трех человек, готовых идти ради него на смерть.
Тем временем г-н де Шуазель, который накануне объявил королю от имени г-на де Буйе, что ждать позже полуночи двадцатого числа невозможно, и предупредил, что, если не получит известий, уедет двадцать первого в четыре часа утра и уведет с собой все отряды, стоящие в ДTне, Стене и Монмеди, г-н де Шуазель, как мы уже сказали, ждал у себя дома, на улице Артуа, куда должны были поступить последние королевские приказы, и, поскольку пробило уже девять вечера, он был близок к отчаянию, как вдруг единственный из его подчиненных, остававшийся при нем и собиравшийся вот-вот уехать в Мец, явился к нему с сообщением, что какой-то человек от имени королевы хочет с ним поговорить.
Он приказал ввести этого человека.
На вошедшем была круглая шляпа, надвинутая на глаза, и просторная накидка.
— Это вы, Леонар, — сказал г-н де Шуазель, — я ждал вас с нетерпением.
— Если я и заставил вас ждать, ваша светлость, то не по своей вине, а по вине королевы, которая всего десять минут назад предупредила меня, что я должен ехать к вам домой.
— Больше она ничего не сказала?
— Как же, как же, ваша светлость! Она поручила мне взять все ее бриллианты и передать вам это письмо.
— Так дайте же его! — вскричал герцог с легким нетерпением, которого не в силах был сдержать, несмотря на необъятное доверие, которым пользовалось при дворе значительное лицо, доставившее ему королевскую депешу.
Письмо оказалось длинным и изобиловало наставлениями; в нем сообщалось, что отъезд назначен на полночь; герцогу де Шуазелю предлагалось выехать в это же время, и его вновь просили взять с собой Леонара, которому, добавляла королева, приказано повиноваться герцогу, как ей самой.
Слова, я повторяю ему здесь этот приказ, были подчеркнуты.
Герцог поднял глаза на Леонара, который ждал с явным беспокойством; в своей огромной шляпе и в необъятной накидке парикмахер выглядел смешно и нелепо.
— Ну-ка, — сказал герцог, — вспомните еще раз хорошенько: что вам сказала королева?
— Я повторю вам все сказанное ее величеством, слово в слово, ваша светлость.
— Говорите, я слушаю.
— Итак, она призвала меня примерно три четверти часа тому назад, ваша светлость.
— Так.
— Она сказала мне, понизив голос…
— Значит, ее величество была не одна?
— Нет, ваша светлость; в проеме окна король беседовал с Мадам Елизаветой; тут же играли их высочества дофин и принцесса; а королева стояла, опершись на камин.
— Продолжайте, Леонар, продолжайте.
— Итак, королева сказала мне, понизив голос: «Леонар, могу ли я на вас рассчитывать?.» «Ах, ваше величество, — отвечал я, — располагайте мною; вы знаете, государыня, что я предан вам душой и телом.» «Возьмите эти бриллианты и упрячьте их себе в карманы; возьмите это письмо и доставьте его на улицу Артуа герцогу де Шуазелю, и, главное, не отдавайте никому, кроме него; если он еще не вернулся, вы найдете его у герцогини де Граммон.» Потом, когда я уже хотел удалиться, чтобы исполнить приказ королевы, ее величество меня окликнула: «Наденьте шляпу с широкими полями и просторный плащ, чтобы вас не узнали, милый Леонар, — добавила она, — а главное, повинуйтесь господину де Шуазелю, как мне самой.» Тогда я поднялся к себе, взял шляпу и плащ своего брата, и вот я перед вами.
— Итак, — сказал г-н де Шуазель, — королева в самом деле велела вам повиноваться мне, как ей самой?
— Таковы августейшие слова ее величества, ваша светлость.
— Я весьма доволен тем, что вы так хорошо помните это устное повеление; на всякий случай вот письменный приказ о том же самом; прочтите его, поскольку затем мне нужно сжечь письмо.
И г-н де Шуазель показал Леонару конец письма, доставленного парикмахером. Тот прочел вслух:
Я приказала моему парикмахеру Леонару повиноваться вам, как мне самой. Я повторяю ему здесь этот приказ.
— Вам понятно, не правда ли? — процедил г-н де Шуазель.
— О, ваша светлость, — отозвался Леонар, — будьте уверены, мне было достаточно и устного приказа ее величества.
— Тем не менее, — произнес г-н де Шуазель.
Затем он сжег письмо.
В этот миг вошел слуга с сообщением, что карета подана.
— Пойдемте, дружище Леонар, — сказал герцог.
— Как? А бриллианты?
— Возьмете с собой.
— Но куда?
— В то место, куда я вас отвезу.
— А куда вы меня отвезете?
— За несколько лье отсюда; там вам предстоит исполнить совершенно особое поручение.
— Невозможно, ваша светлость.
— Как это — невозможно? Разве королева не велела вам повиноваться мне, как ей самой?
— Да, конечно, но как же мне быть? Я оставил ключ в дверях нашей квартиры; брат вернется домой и не найдет ни своего плаща, ни шляпы; увидит, что я не возвращаюсь, и не будет знать, где я. А как же госпожа де л'Ааж, я обещал причесать ее, и она меня ждет; в подтверждение моих слов, ваша светлость, мой кабриолет и слуга остались во дворе Тюильри.