Графиня де Шарни. Том 1
Шрифт:
И граф отвесил поклон, собираясь уйти и ожидая лишь разрешения ее величества.
Королева порывисто вздохнула, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать, и прижала руку к груди, словно пытаясь удержать слезы.
— Хорошо, граф, можете идти, — прошептала она. Шарни еще раз поклонился и решительно шагнул к двери.
Однако в ту самую минуту, как он взялся за ручку, королева воскликнула:
— Шарни!
Граф вздрогнул и, обернувшись, побледнел: королева протягивала к нему руки.
— Шарни, — повторила она, — подойдите ко мне! Он, пошатываясь, подошел к Марии-Антуанетте.
— Подойдите сюда, ближе, — прибавила королева. — Посмотрите мне в глаза… Вы больше не любите меня?
Шарни ощутил, как по телу его пробежала дрожь. Ему на мгновение показалось, что он теряет сознание.
В первый раз в его жизни высокомерная женщина, королева, покорялась ему.
При Других обстоятельствах, в другое время он пал бы пред Марией-Антуанеттой на колени, попросил бы у нее прощения. Но воспоминание о том, что произошло между ним и королем, было еще свежо, и он сдержался. Призвав на помощь все свои силы, он проговорил:
— Ваше величество! После того доверия, после тех знаков внимания, которыми осыпал меня король, я был бы подлецом, если бы проявил по отношению к вашему величеству другое чувство, нежели безграничную преданность и глубокое почтение.
— Хорошо, граф, — отвечала королева. — Вы свободны, идите.
Была минута, когда графа охватило непреодолимое желание броситься к ногам королевы; неискоренимое чувство долга подавило, однако не задушило окончательно еще тлевшую в его душе любовь, которую он считал уже угасшей; любовь готова была вот-вот вспыхнуть с новой, неведомой дотоле силой.
Он бросился вон, прижав руку ко лбу, а другую — к груди, бормоча про себя бессвязные слова, которые, услышь их королева, обратили бы в торжествующую улыбку безутешные слезы Марии-Антуанетты.
Королева провожала его взглядом в надежде на то, что он обернется и вернется к ней.
Но она увидела, как дверь распахнулась перед ним, а потом захлопнулась у него за спиной; она услыхала, как его шаги удаляются в коридоре. . Спустя пять минут после его ухода, когда стихли его шаги, она все еще продолжала смотреть на дверь и прислушиваться.
Вдруг ее внимание привлек шум, донесшийся со двора.
Это был стук колес.
Она подбежала к окну и узнала карету Шарни, пересекавшую Швейцарский двор и удалявшуюся в сторону улицы Карусели.
Она позвонила, явился Вебер.
— Если бы я не была пленницей в этом дворце и захотела отправиться на улицу Кок-Эрон, то по какой дороге мне следовало бы поехать? — спросила она.
— Ваше величество! Вам следовало бы выйти в Швейцарский двор, свернуть на улицу Карусели, потом поехать по улице Сент-Оноре до…
— Хорошо... довольно… Он поехал к ней прощаться, — прошептала она.
Прислонившись лбом к холодному стеклу, она постояла так с минуту, потом продолжала вполголоса, сцепив зубы:
— Однако я должна решить, что мне делать! Затем она прибавила в полный голос:
— Вебер! Отправляйся по адресу: улица Кок-Эрон, дом номер девять, к графине де Шарни; скажи, что я желаю поговорить с ней нынче вечером.
— Прошу прощения, ваше величество, но мне кажется, вы назначили на сегодняшний вечер аудиенцию доктору Жильберу.
— Да, верно, — в задумчивости произнесла королева.
— Какие будут приказания?
— Перенеси аудиенцию доктора Жильбера на завтрашнее утро.
И она прошептала:
— Да, политику — на завтра. Кстати, от разговора, который у меня состоится сегодня с графиней де Шарни, будет зависеть мое завтрашнее решение.
И взмахом руки она отпустила Вебера.
Глава 23. МРАЧНОЕ БУДУЩЕЕ
Королева ошибалась. Шарни не поехал к графине.
Он отправился на королевскую почтовую станцию, чтобы в его экипаж впрягли почтовых лошадей.
Но пока лошадей закладывали, он зашел к смотрителю, спросил перо, чернила, бумагу, написал письмо Андре и приказал слуге, который повел лошадей графа в дворцовые конюшни, отвезти письмо графине.
Полулежа на диване, стоявшем в углу гостиной рядом с круглым столиком, она читала это письмо, когда Вебер, воспользовавшись привилегией прибывших от имени короля или королевы, вошел к ней без предварительного доклада.
— Господин Вебер! — только и успела молвить камеристка, отворив дверь гостиной.
И в ту же минуту вошел Вебер.
Графиня торопливо сложила письмо, которое она держала в руке, и прижала его к груди, как будто опасалась, что камердинер королевы пришел отобрать его.
Вебер передал поручение по-немецки. Для него всегда доставляло огромное удовольствие поговорить на родном языке. Как известно читателю, Андре знала немецкий язык с детства, а за десять лет тесного общения с королевой она стала говорить по-немецки совершенно свободно.
Одна из причин, по которой Вебер очень жалел о том, что Андре оставила двор и рассталась с королевой, состояла в том, что славный немец лишился возможности поговорить с ней на родном языке.
Вот почему он стал довольно настойчиво убеждать графиню — несомненно, в надежде, что в результате встречи Андре с королевой произойдет их сближение, — что Андре ни под каким предлогом не должна уклоняться от назначенного ей свидания, несколько раз повторив, что королева даже отменила аудиенцию доктора Жильбера, ради того чтобы весь вечер быть свободной.