Графиня по вызову
Шрифт:
— К вашим вопросам, — подчеркнула я.
— Именно. — Эстли склонил голову, принимая поправку. — И вот первый из них. — Его глаза сощурились, а взгляд стал цепким и угрожающим, чем-то напоминая взгляд удава. Я с трудом удержалась от позыва вжаться в кресло. — С какой целью вы выиграли у барона Малено право посещения личных королевских покоев?
— Лорд Эстли! — Я посмотрела на него укоризненно. — Честное слово! Вы же прекрасно понимаете, что это была чисто символическая ставка. Такое право даётся только лично королём. Его невозможно
Граф неопределённо хмыкнул, откидываясь на спинку кресла. Взгляд был по — прежнему внимательный, но уже не наводил на мысль о глазах удава.
— С одной стороны это верно, — подтвердил он. — Но с другой… Право посещения личных покоев даётся исключительно в устном виде, хотя и при свидетелях. И никаких законов, официально запрещающих передавать его другому человеку, не существует. Так что теперь у нас получается прецедент, и прецедент крайне нехороший.
— Но вы же знаете, что я ни разу не попыталась воспользоваться этим правом! — взмолилась я. — Вскоре после выигрыша я уехала за границу, даже не приблизившись к королевскому дворцу!
— Вот это-то и вызвало недовольства монарха, — непонятно сказал Эстли. После чего ещё более непонятно усмехнулся. — Его величество Анри Пятый очень обижен на вас, леди Аделина, — произнёс он, уже откровенно улыбаясь в ответ на мой недоумённый взгляд. — Представьте себя его чувства. Король узнаёт, что молодая эффектная женщина выиграла право посетить его личные покои. Конечно же, он в нетерпении ждёт. А женщина так и не соизволила явиться! Вы чрезвычайно расстроили листонийского монарха, леди Аделина. А это крайне недальновидный поступок.
Я потихоньку выдохнула. Если мой собеседник позволяет себе говорить несерьёзно — а в данный момент он откровенно надо мной подшучивал, — значит, дело обстоит не так уж плохо.
— Отчего-то это сторона вопроса не пришла мне в голову, — покаялась я. — Тут я действительно виновата. Пожалуйста, передайте его величеству, что я искренне сожалею и что в моих поступках не было дурного умысла. Если бы я сообразила вовремя, то непременно воспользовалась бы своим выигрышем.
— А теперь?
Я покачала головой.
— А теперь я обручена.
— Даже так? — Эстли хмыкнул, вот только я не сумела понять, скептически или же одобрительно.
— Даже так, — склонив голову, подтвердила я. — Однако, лорд Эстли, возвращаясь к основной теме нашего разговора, даю вам слово, что действительно не собиралась пользоваться своим выигрышем. Эта ставка была целиком и полностью идеей барона.
— Потому что к тому моменту вы успели выиграть у него всё остальное.
— Чем тоже так и не воспользовалась, — заметила я. — Ни состоянием, ни баронством. И даже передача соответствующих бумаг так и не состоялась.
— Зачем же в таком случае вы играли? — прищурился Эстли.
— Хотела проучить барона, — ответила я, даже не притворяясь, будто испытываю хотя бы малейшие угрызения совести.
— Вот как?
— Это деликатный вопрос, — уклончиво ответила я.
— Понимаю. Он пытался вас соблазнить? — высказал наиболее очевидное предположение Эстли.
— Ну что вы, милорд! В этом случае он бы отделался гораздо более легко. Барон пытался совратить не меня.
— Вашу подругу?
И снова мимо.
— Хуже. Моего приятеля.
— Какой ужас.
— Вот видите, теперь и вы на моей стороне.
— Я этого не говорил. Так или иначе, барон поступил недозволительно, поставив на кон государственную безопасность, и понёс за это соответствующее наказание.
Я насторожилась, почувствовав недосказанное 'Теперь настала ваша очередь'. Эстли вытащил из-за пазухи и положил на стол лист бумаги, на котором было ровным почерком написано несколько строк.
— Подпишите отказ от права посещать личные королевские покои, — сказал он. Эти слова прозвучали не как просьба, а как приказ, но на всякий случай граф добавил: — Я настоятельно рекомендую вам это сделать.
— Не вижу к этому никаких препятствий, — облегчённо откликнулась я. И, вооружившись пером, поставила маленькую аккуратную подпись внизу листка. — Надеюсь, на этом мы можем считать тему королевских покоев закрытой?
— Тему королевских покоев — да, — подтвердил Эстли, и я снова почувствовала неладное. Его ответ подразумевал продолжение, и оно последовало. — Но есть ещё один вопрос, который необходимо решить.
— Какой же?
— Диадема. Изумрудная диадема леди Вейлинер. Видите ли, леди Аделина, эта диадема — из королевских сокровищниц. Можно сказать, фамильная драгоценность. Графиня Вейлинер могла носить её на правах дальней родственницы его величества. Однако она ни в коем случае не имела права расплачиваться данной вещью или проигрывать её в карты. Поэтому диадему придётся вернуть.
Я смерила его откровенно мрачным взглядом.
— Бросьте, леди Аделина, я нисколько не сомневаюсь, что вы и без диадемы не будете бедствовать, — примирительно заметил Эстли.
— Бедствовать — не буду, — подтвердила я. — Но это был, некоторым образом, венец моей коллекции.
— Вы предпочитаете конфликт с листонийским монархом? — изогнул брови Эстли.
Я вздохнула. Постаралась вложить в этот вздох как можно больше скорби, чтобы ему было стыдно. Стоит ли говорить, что последнего я не добилась?
— Ладно, так и быть, — смирилась с неизбежным я. — Но я не брала диадему с собой, она осталась в Листонии. Надеюсь, что вы поверите мне на слово. Я дам вам адрес и объясню, где именно она хранится. Вас устроит такой вариант?
— Безусловно.
Хоть я и не пыталась обманывать Эстли, но всё-таки удивилась, что он согласился настолько легко. С другой стороны, идти на обман было действительно не в моих интересах.
— Это всё, или же у вас есть ко мне ещё какие-то дела? — поинтересовалась я.