Гран-при за лучший прикол
Шрифт:
Если можно считать обыденными драные старые джинсы, изрезанные бессовестной Машкой вдоль и поперек, - для подруги старалась!
– и колючий балахон из мешковины, изображающий рубашку. Настоящее средневековое рубище, Лелька такие в фильмах видела.
Лелька поежилась, до того странный вид имела худенькая глазастая девчонка в зазеркалье, она ничем не напоминала вчерашнюю грозную «индианку». Лишь пепельные Лелькины косички Маша сохранила прежними как «фирменный знак» Оленьки Лисичкиной.
Лелька
– Если б меня сейчас Сережа увидел…
– А что Сережа?
– тут же вскинулась Маша.
– И ничего особенного, обычный повседневный прикид! Вот если б вы вчера столкнулись лицом к лицу…
Тьфу на тебя!
Маша засмеялась. Лелька задумчиво сказала:
– Знаешь, Мишку вчера дважды расспрашивали обо мне…
– Кто?!
– Не знаю. По телефону ж разговаривали. Просто спрашивали Ольгу Зимину. Мол, не подойдет ли?
– Просто!
– прошептала Маша.
– Просто так ничего не бывает.
Лелька пожала плечами. Маша морщила лоб, размышляя. Потом подошла к телефону и предложила:
– Слушай, давай Наливайко звякнем, вдруг Света уже вернулась? Ведь дурацкая совершенно история с этим конвертом, алмазы там якутские или твой дурацкий компромат - без разницы.
Лелька виновато улыбнулась:
– А если не вернулась?
– Да куда б она делась, лохушка!
– Маш, что за слова?
– Так все говорят!
– Ах, все…
– Чего ты цепляешься?!
Лелька промолчала. Маша сердито засопела, недовольная и собой, и подругой. Настенные часы пробили восемь, она вздрогнула и схватилась за телефон. Набила номер и промурлыкала в трубку:
– Светочку можно?
Лелька подошла поближе. Вдруг почудилось: Светлана уже дома, все нормально, а конверт Стаса она машинально сунула к старым бумагам. Заявит сейчас Машке обиженно - было б из-за чего шум поднимать…
Лелька не слышала, что именно Маше сказали. Зато видела, как мгновенно изменилось ее лицо.
Машину вечную ухмылку будто ластиком стерли! И глаза стали вдруг прозрачными, холодными, светлыми, словно густую зелень в них разбавили ледяной водой.
– Спасибо, - пробормотала наконец Маша.
– Извините.
Лелька молча ждала. Ей почему-то не хотелось расспрашивать подругу, ясно ведь - Светланы все еще нет, и где она - неизвестно.
Маша покрутила в руках трубку. Аккуратно положила ее на стол и медленно сказала:
– Светки нет. А ее мама в больнице. Вчера увезли.
Подруги мрачно переглянулись. Лелька шепнула:
– Сердце прихватило?
– Не сказали. Я со Светкиным отцом разговаривала. Он… пьян, по-моему. Или… ночь не спал. Буркнул только, что Светик все еще не вернулась, и где она, он не знает. Я только открыла рот, спросить, может, мать подойдет к телефону, а он мне - и Маши, мол, тоже нет. В больнице она, вчера увезли. И все. Трубку бросил. Я «спасибо» да «извините» уже так бормотала, в воздух, от растерянности.
Лелька села прямо на палас. Брезгливо посмотрела на голую коленку - ну и дыр же Машка понарезала в штанинах!
– и угрюмо бросила:
– Теперь меня начнут икать всерьез.
– Почему это?
– вяло запротестовала Маша.
– Раз Светы до сих пор нет, значит, судьба конверта никому не известна.
– Ну и что?
– Кроме меня. Как ОНИ считают.
– Черт возьми!
– Вот именно. Мы же до сих пор не представляем, что в нем.
– Алмазы!
– Это тебе так хочется.
– Не трясти же Кожаного в открытую, мол, из-за чего шухер подняли?
– фыркнула Маша.
– Маш, опять!
– Да ладно, сейчас не до этикета!
Леля нахмурилась, но спорить не стала. Маша заложила руки за спину и сделала круг по комнате. Василий, вполглаза дремавший на подоконнике, вдруг встрепенулся и пробормотал:
– Ловля на ж-живца… Обож-жаю р-рыбку!
Маша споткнулась и замерла посреди спальни. Ее глаза засветились как у кошки, рот приоткрылся, она взволнованно засопела. Потом подняла палец и торжествующе крикнула:
– Эврика!
– Ну, привязалась к новому слову, - печально улыбнулась Лелька.
– Вообще-то оно произносится в исключительных случаях.
– Нет, именно эврика, - упрямо повторила раскрасневшаяся Маша.
– Сейчас как раз такой случай. Исключительный!
Она подошла к окну и нежно пощекотала под клювом у попугая. Василий, не открывая глаз, басисто заурчал от удовольствия.
– Прямо котище, - буркнула Лелька, - а не попугай.
– Ага, - кивнула Маша.
– Сама знаешь, терпеть его не могу, но сегодня лично бананы куплю, заработал паразит.
Васька, услышав про бананы, вздрогнул и проснулся. Чрезмерная близость Маши ему пришлась не по душе. Он снялся с подоконника и тяжело перелетел на шкаф. Повозился там, устраиваясь поудобнее, и проворчал:
– Зар-работал не зар-работал, пар-разит не пар-разит, а хде ж бананы?
Маша нервно хохотнула и заявила:
– Нет, пущу на окорочка, точно пущу, чтоб не пугал. Ишь, гад, шпарит как по писанному!
Василий оскорбленно нахохлился, но в дебаты вступать не стал. Маша ему откровенно не нравилась, да и день сегодня выдался на удивление пасмурным, попугая клонило в сон.
Лелька молча смотрела на подругу, ждала объяснений. Маша, помолчав, просила:
– Хочешь, отведу от тебя подозрение?