Грань реальности
Шрифт:
Сигнал, посланный поисковыми программами в сеть Интерстар, прошел мгновенным набором байт по каналам внепространственной связи, и наконец…
Вхождение в сеть посредством едва осознанного волевого усилия… именно к такому эффекту стремились генные инженеры несуществующей теперь Зороастры… и их замысел оказался реализован спустя три поколения после того, как прабабке Даны был имплантирован ген, ответственный за формирование биологических имплантов!..
Однако события не ограничились
Все обстояло намного сложнее и… хуже.
Разум Даны не просто вошел в соприкосновение с сетью. Ее сознание, скользнув по виртуальным каналам Интерстара, внезапно ушло еще глубже, в иную, созданную уже не людьми машину, – оно погрузилось в Логрис, ворвавшись в закрытую от смертных виртуальную Вселенную через видоизмененный кристалл, предназначенный, по замыслу Белова, для экспериментов с сознанием Кристофера Раули.
Механизм вхождения в Логрис был создан намного раньше, чем планировал старый генерал внешней разведки… Здесь судьба с ее непредсказуемыми прихотями плюс технические возможности общечеловеческой сети сыграли свою роль. Кристалл с сознанием Раули, внедренный в Логрис, имел, вопреки канонам, открытый канал внешнего доступа, который работал, генерируя статичный обратный сигнал, снимок того пространства, где должно было спустя какое-то время развернуться главное действие тайной операции, запланированной генералом Беловым.
Пока оставалась нетронутой аппаратура офисных зданий и еще не прибыли специалисты, тонкая нить связывала один из кристаллов Логриса с проекционным устройством, которым оказалось огромное виртуальное окно в спальне Вениамина Раули. Сюда со станции ГЧ транслировалась панорама бескрайней кьюиганской степи, созданной Кристофером, когда последний очнулся в новой для него виртуальной Вселенной и начал осторожно экспериментировать с доступными ему посмертными возможностями.
Отбросив техническую сторону проблемы, стоило бы спросить, что это было на самом деле: простое стечение обстоятельств, злой рок или закономерное возмездие, которое должна была понести душа Кристофера за все преступления, сотворенные на Гефесте тремя поколениями его предков?
В первый момент Дана испытала смешанное чувство страха и восторга, когда поняла, что стоит по пояс в траве, которую колышет легкий ветер, создающий мягкие волнистые пространства гнущихся под его порывами стебельков.
Наклонившись, она коснулась травы, ощутив, что одни стебельки мягкие и шелковистые, другие более твердые и упругие, некоторые оканчивались соцветиями, иные же, наоборот, уже отцвели и теперь готовы были уронить на землю свои зерна.
Мир мечты…
Для кого-то этот термин означает нечто более богатое, изощренное и прогрессивное, но для Даны бескрайний простор цветущего травостоя ассоциировался именно с понятием глобального, ошеломляющего счастья.
Она совершенно не понимала, каким образом попала сюда, как ее разум проник в пространство за окном, но это сейчас уже было неважно, главное – она тут, в мире, о существовании которого множество раз слышала от старух, что
Даже сейчас, стоя по пояс в траве, ощущая волнующие прикосновения травинок к своей коже, Дана не до конца понимала, о чем шла речь в тех долгих ворчливых беседах по вечерам, когда ей едва ли исполнилось четыре года. Разум девочки тогда просто впитывал слова взрослых, по-своему интерпретируя их смысл.
Долгие и трудные годы выживания научили Дану и ее сверстников по-своему смотреть на мир. Каждый из них нес в себе какую-то загадку, деформацию генов – врожденную патологию, с точки зрения нормального человека, конечно. И каждый, в силу своих способностей, старался принести пользу, облегчить жизнь маленькому анклаву брошенных на произвол судьбы людей.
Например, Питер, юноша, который был года на два старше Даны, прекрасно видел в темноте. Когда он пытался описать другим свое зрение, то получалась какая-то нелепица. Он утверждал, что кромешный мрак для него – это всего лишь зеленоватая муть, а все живые существа, будь то человек или крыса, видятся как пылающие ярко-зеленым огнем контуры.
Никто не подсмеивался над ним, потому что в подземельях по большому счету царил именно мрак, а Питер регулярно и недвусмысленно подтверждал правдивость своих слов, принося из самых темных тоннелей тушки наиболее жирных крыс.
Мать Даны могла разговаривать с мертвыми приборами. У нее также имелись два вздутия кожи в височных областях, но она не связывала свои способности напрямую именно с ними. То, что она умела, воспринималось как должное, как врожденный дар, а откуда этот дар взялся изначально, никто не задумывался.
Мать Даны, заботясь о будущем дочери, научила девочку тому, что знала сама: если подойти к какому-либо прибору и пристально смотреть на него, постоянно высказывая мысленное желание, чтобы он заработал, то зачастую древний механизм действительно оживал, иногда надолго, но чаще – всего на несколько минут или секунд, после чего раздавался треск, начинала дымить изоляция, и все заканчивалось вонючим пожаром перегоревшей проводки.
Однако таким образом удалось «оживить» несколько аварийных регенераторов воздуха, и мать девушки до самой смерти пользовалась уважением маленького сообщества отверженных.
Дана после смерти матери, заняв по наследству ее место, решила идти дальше. Девушка обладала логикой и быстро сообразила, что их подземные убежища являются нижней составляющей чего-то большего.
Она стала подниматься в город, отыскивала там различные приборы и пыталась оживить их при помощи своих возможностей. Некоторые опыты были удачны, некоторые плачевны и опасны, но тем не менее их маленькая община пополнила средства выживания несколькими полезными устройствами. Это и побуждало Дану вновь и вновь подниматься на поверхность. Постепенно она освоилась с ярким дневным светом, научилась распознавать направление ветров, опытным путем выяснив, какие из них несут с собой смертельное дыхание лавовых равнин, а какие, наоборот, поднимают со дна котловины остатки тонкой кислородосодержащей прослойки.