Грань риска
Шрифт:
— Интересно, — искренне проговорила Ким.
— Надеюсь, мое признание в том, что я принимал психотропные лекарства, не встревожило вас, что вполне возможно, учитывая ваш фармакологический пуританизм.
— Не говорите глупостей, — рассердилась Ким. — Как раз наоборот, я уважаю вашу прямоту. Кроме того, кто я такая, чтобы судить вас? Я никогда не принимала прозак, но, учась в колледже, я лечилась у психотерапевта. Так что мы квиты.
Эдвард рассмеялся.
— Ну, приехали! —
Они нашли маленький скромный ресторанчик, где подавали свежую рыбу. Все места в зале были заняты, и им пришлось сидеть за стойкой бара. Они ели печеную рыбу и пили ледяное пиво. На десерт заказали старинный индейский пудинг и мороженое.
После шумной атмосферы ресторана на обратном пути в имение они наслаждались тишиной в машине. Въезжая в ворота, Ким заметила, что Эдвард явно нервничает. Он ерзал на месте и часто откидывал со лба волосы.
— Что с вами? — спросила Ким.
— Все в порядке, — ответил он заикаясь.
Ким остановилась рядом с машиной Эдварда, притормозила, но не стала выключать двигатель. Она ждала, понимая, что у него что-то на уме.
— Вы не хотите заехать ко мне на обратном пути? — наконец выпалил он.
Это приглашение поставило Ким в затруднительное положение. Она понимала, какого труда и мужества потребовали от Эдварда эти слова, и не хотела, чтобы он чувствовал себя отвергнутым. В то же время она знала, что завтра ей придется заниматься тяжелыми больными и надо быть в хорошей физической форме. Наконец ее профессионализм победил.
— Мне очень жаль. Но сегодня уже слишком поздно, я очень устала, а завтра мне надо вставать в шесть часов. Потом, я учусь в вечерней школе, и сегодня мне еще надо сделать домашнее задание, — добавила она, пытаясь смягчить свой отказ.
— Но еще рано, только начало десятого, — настаивал он. Ким удивилась такой настойчивости и почувствовала неловкость.
— Мне кажется, что мы взяли слишком быстрый для меня темп, — сказала она. — Мне с вами очень легко и приятно, но я не хочу форсировать события.
— Да, конечно, — согласился Эдвард. — Совершенно очевидно, что я с вами тоже очень хорошо себя чувствую.
— Мне очень нравится ваше общество, — продолжала Ким. — На этой неделе я свободна в пятницу и субботу, так что если это не помешает вашей работе, то…
— Может, мы пообедаем в четверг? — спросил Эдвард. — И вы не будете в этот вечер делать уроки?
Ким рассмеялась.
— Я с удовольствием пообедаю с вами. Думаю, что к тому времени я наверняка справлюсь со своими домашними заданиями.
4
Пятница, 22 июля 1994 года
Ким несколько раз моргнула и окончательно открыла глаза. В первый момент она никак не могла сообразить, где находится. Незнакомые оконные занавески скупо пропускали и без того не слишком яркий утренний свет. Повернув голову и увидев спящего рядом Эдварда, она сразу все вспомнила.
Инстинктивно Ким закрылась до подбородка простыней. На новом месте она чувствовала себя неловко и неуютно.
«Какая же ты лицемерка!» — мысленно сказала она себе.
Прошло всего несколько дней с тех пор, как она говорила Эдварду, что не хочет торопить события, и вот, пожалуйста, она просыпается в его постели. Еще никогда отношения с мужчинами не заканчивались у нее такой скорой интимной близостью.
Решив одеться, пока Эдвард не проснулся, Ким попыталась осторожно выскользнуть из постели. Попытка не удалась. Отвратительный маленький белый терьер Эдварда по кличке Буфер громко зарычал и оскалил зубы. Сидя у изножья кровати, он явно стерег каждое движение гостьи.
Эдвард проснулся, сел, пинком отпихнул собаку от кровати и со стоном снова повалился на подушку.
— Который час? — пробурчал он, не открывая глаз.
— Начало седьмого.
— Почему ты так рано проснулась? — спросил он.
— Я уже привыкла, — ответила Ким. — Я всегда просыпаюсь в это время.
— Но ведь мы легли почти в час.
— Это не имеет значения, — сказала Ким. — Прости, пожалуйста, мне просто не надо было у тебя оставаться.
Эдвард открыл глаза и внимательно посмотрел на Ким.
— Тебе неудобно здесь? — спросил он. Ким кивнула.
— Мне очень жаль, что так произошло, не надо было тебя уговаривать остаться.
— Это не твоя вина, — возразила Ким.
— Но ты же хотела уйти, значит, это моя вина, — настаивал Эдвард.
Они обменялись короткими взглядами и одновременно улыбнулись.
— Мы, кажется, начинаем повторяться, — не погасив улыбки, произнесла Ким. — Мы снова начали наперегонки извиняться.
— Это было бы очень смешно, когда бы не было так грустно, — проговорил Эдвард. — Я надеялся, что хоть теперь-то нам удастся сдвинуться с мертвой точки.
Ким повернулась к нему и обвила его руками. Некоторое время они молчали, наслаждаясь объятием. Молчание нарушил Эдвард.
— Ты все еще испытываешь неудобство?
— Нет, — ответила Ким. — Мы просто поговорили о нем, и оно исчезло.
Когда Эдвард отправился в душ, Ким позвонила Марше, которая вот-вот должна была уйти на работу. Марша очень обрадовалась, услышав ее голос, но все же мягко упрекнула Ким за то, что та не позвонила ей накануне вечером и не предупредила, что не придет ночевать.