Грань риска
Шрифт:
— Очень тяжело мужу поверить в то, что жена его колдунья и находится в сговоре с дьяволом, — произнес Сэмюэль. — Но это свидетельство вместе с показаниями одержимых девушек, которые заявили, что призрак Элизабет подвергал их мучениям, представляют собой убедительное доказательство. Мне очень жаль, мой дорогой друг, но ваша жена Элизабет действительно ведьма.
— Боже, как мне больно!.. — простонал Рональд. Сэмюэль и Коттон Матер обменялись понимающими сочувствующими взглядами. Сэмюэль направился к лестнице.
— Давайте вернемся
Когда они с кружками уселись за столом в гостиной, преподобный Матер заговорил:
— Это время великих испытаний для всех нас. Но никто из нас не смеет уклоняться от сопротивления нечистой силе. Теперь нам доподлинно известно, что дьявол выбрал полем своего поприща Салем, и мы с Божьей помощью должны изгнать из своей среды слуг дьявола и его присных. Этим мы защитим невинных и благочестивых, которым дьявол отвратителен.
— Мне очень жаль, — проговорил Рональд, — но тут я ничем не смогу вам помочь. Я в смятении и очень подавлен. Я все-таки не могу поверить в то, что Элизабет — ведьма. Мне нужно время. Я уверен, что можно отсрочить исполнение приговора хотя бы на один месяц.
— Такую отсрочку может жаловать только губернатор Фипс, — сообщил Сэмюэль. — Но вы даром потратите время, если подадите обычное прошение. Он даст отсрочку, только если в нем будут содержаться убедительные основания.
В комнате повисла гнетущая тишина. Сквозь открытое окно доносился уличный шум.
— Возможно, я смогу дать такое обоснование, — внезапно произнес преподобный Матер.
Лицо Рональда просияло, освещенное лучом надежды. На лице Сэмюэля появилось выражение растерянности.
— Полагаю, что смогу обосновать прошение об отсрочке казни, которое вы подадите губернатору, — повторил преподобный Матер. — Но необходимо соблюсти одно условие: Элизабет должна беспрекословно согласиться сотрудничать с нами. Ей придется по своей воле отринуть от себя Князя Тьмы.
— Я уверен, что она согласится на такое сотрудничество, — проговорил Рональд. — Что от нее потребуется?
— Прежде всего, она перед лицом всей христианской общины должна в здании салемского магистрата признаться во всем, — сказал преподобный Матер. — В своем признании она должна отречься от связи с дьяволом. Во-вторых, она должна назвать имена тех, кто, подобно ей, подписал соглашение с нечистой силой. Это будет очень большим вкладом в наше дело. Тот факт, что мучения одержимых женщин в Салеме продолжаются, говорит о том, что в городе еще очень много слуг дьявола. Рональд вскочил на ноги.
— Сегодня же днем я получу ее согласие, — взволнованно пообещал он. — Прошу вас немедленно увидеться с губернатором Фипсом.
— Я дождусь ответа Элизабет, — возразил преподобный Матер. — Не подобает беспокоить губернатора без достаточных на то оснований.
— И вы получите ее слово, — заверил Рональд. — Самое позднее — завтра утром.
— Да поможет вам Бог, — заключил преподобный Матер.
Сэмюэль едва поспевал за Рональдом, когда они возвращались к карете, стоявшей перед Старой Северной церковью.
— Вы сэкономите почти час, если воспользуетесь паромной переправой на Нодл-Айленд, — сказал Сэмюэль.
— Значит, я ею воспользуюсь, — ответил Рональд. Сэмюэль сказал правду — обратный путь до Салема оказался намного короче дороги в Бостон. Был разгар дня, когда Рональд натянул поводья коня, свернул на Призон-лейн и остановился у ворот салемской тюрьмы. Он едва не загнал коня, на ноздрях благородного животного пузырились хлопья пены.
Рональд устал почти так же и был весь покрыт дорожной пылью. Со лба на щеки, оставляя влажные вертикальные полоски, стекали струйки пота. Он был опустошен, голоден и испытывал сильную жажду. Но собственные страдания сейчас совершенно не волновали его. Надежда, которую внушил ему Коттон Матер, придавала Рональду исполинскую силу и нечеловеческую выносливость.
Ворвавшись в кабинет надзирателя, Рональд, к великому своему смятению, нашел его пустым. Он изо всех сил забарабанил кулаками в массивную дубовую дверь, ведущую в подвал. Она слегка приоткрылась, и в узкой щели показалось одутловатое лицо Уильяма Даунтона.
— Мне надо увидеть мою жену, — едва сдерживая дыхание, проговорил Рональд.
— Сейчас заключенные принимают пищу, — ответил Уильям, — приходите через час.
Ударом ноги Рональд едва не сорвал дверь с петель. Уильям, дрожа, отпрянул назад. При этом из ведра, которое он держал в руках, выплеснулось немного жидкой овсяной похлебки.
— Я должен увидеть ее сейчас! — крикнул Рональд.
— Я обо всем доложу в магистрат, — жалобно запричитал Уильям. Однако поставил ведро на пол и повел Рональда в подвал.
Через минуту Рональд уже сидел рядом с Элизабет. Он нежно притронулся к ее плечу. Она открыла глаза, сразу спросив его, как чувствуют себя дети.
— Я еще не был дома, — ответил Рональд. — Но я принес хорошие новости. Я виделся с Сэмюэлем Сьюваллом и преподобным Коттоном Матером. Они полагают, что мы можем добиться отсрочки.
— Слава Богу, — промолвила Элизабет. Ее глаза сверкнули в свете свечи.
— Но ты должна признаться, — продолжал Рональд, — и назвать других, тех, кто вместе с тобой состоял в сговоре с дьяволом.
— Признаться в чем? — спросила Элизабет.
— В колдовстве, — раздраженно ответил Рональд. Усталость и боль прорвали выдержку, которая тонкой оболочкой покрывала бушующие в его душе страсти.
— Я не могу ни в чем признаться, — сказала Элизабет.
— Но почему? — резко спросил Рональд.
— Потому что я не ведьма, — просто ответила Элизабет. Какое-то мгновение Рональд, стиснув в ярости кулаки, не мигая, смотрел в глаза жены.
— Я не могу оговорить себя, — прервала, наконец, Элизабет напряженное молчание. — Я не признаюсь в колдовстве.