Грань судьбы
Шрифт:
— Они могут с этим справиться.
— А если они не смогут?
— Эти парни пережили больше, чем большинство взрослых. В их возрасте я проворачивал аферы. Только не говори мне, что ты этого не делала.
— У нас с тобой не было выбора, — сказала она ему.
— Я спрошу у них. Я не буду приказывать.
— Конечно, какой четырнадцатилетний подросток откажется от такого приключения?
Он прекрасно понимал, откуда берется это беспокойство. Одри чувствовала себя использованной своей семьей. Это оставило шрамы, и она пыталась убедиться, что мальчиков не эксплуатируют. Она не знала,
— Не стоит их недооценивать, — сказал Кальдар. — Джордж выглядит хрупким, но он хорошо обучен. Гастон заставил их пройти через многое, да и Джордж умеет постоять за себя. Этот парень просто великолепен. Он действительно, если отбросить все шутки, гениален. Он Эджер, и голубокровные никогда не позволят ему забыть об этом. То, что другие дети его социального статуса считают само собой разумеющимся, находится вне его досягаемости.
— Недостаточно быть хорошим, — сказала Одри. — Он должен быть лучшим. Но Джордж меня не беспокоит. Я про Джека.
Кальдар пожал плечами.
— Джек — подросток с шилом в заднице. Я был таким же и ты скорее всего тоже, я уверен, что все были такими в то или иное время. Как только он выходит из своей колеи «мир против меня», он становится находчивым, смышленым парнем. И в отличие от большинства перевертышей, он довольно проницателен, когда дело доходит до выяснения того, что движет другими людьми. Ему нравится притворяться, что он понимает меньше, чем на самом деле.
— Почему?
— Он кот, — сказал Кальдар. — Полагаю, это в его характере. Не парься. Он не пропадет.
— Ты, кажется, ужасно в этом уверен. Джордж сказал, что ты едва знаком с ними обоими.
— Я знаю Уильяма, — сказал Кальдар. — Он женат на моей кузине Серизе, которая мне как родная. Если бы на карту были поставлены ее жизнь и счастье, Уильям сжег бы весь мир, лишь бы увидеть ее улыбку. Джек перевертыш, как и Уильям. Он перевернет землю и луну, чтобы защитить своего брата.
— Значит, ты используешь одного мальчика, чтобы манипулировать другим. — Одри покачала головой. — У тебя есть хоть капля совести?
— Нет. Я не просил их идти со мной. Они хотят этого, и они достаточно взрослые, чтобы понимать риски.
Одри отвернулась от него и посмотрела в окно. Краем глаза он изучал ее профиль. Дуется? Нет, рассчитывает.
— Если у нас с тобой сегодня выходной, мне нужно пройтись по магазинам, — сказала она. — Это будет недешево. Неужели нам придется мошенничать ради денег?
Их мысли мчались, как два поезда в одном направлении. Кальдар никогда не встречал никого, похожего на нее. Ему не нужно было ни объяснять, ни оправдываться, ни убеждать ее, что его план сработает. Она просто выхватывала его идеи из воздуха и думала в одном с ним направлении. Даже когда он работал над аферой со своей семьей, ему все равно приходилось убеждать их, постепенно рассказывая им о плане, потому что большинство членов его семьи преуспевало только в убийстве или магии, часто и в том, и в другом. Он преуспевал в краже со взломом, мошенничестве
И она была так чертовски красива. Он перебирал прилагательные: сексуальна, горяча, желанна, но ни одно из них не было достаточно правильным. Восхитительная. Вкусная. Нет, она была женщиной, а не пирожным. У него кончились слова, и он сдался. Он хотел ее. Он нуждался в ней, как человек в комнате, полной дыма, нуждается в глотке свежего воздуха. Ему хотелось сорвать с нее одежду, поцеловать эти прелестные груди и…
— Земля вызывает Кальдара!
— Да, любимая?
— Неужели нам придется мошенничать из-за денег? И не называй меня любимая.
— Зачем тратить наши деньги, если в этом нет необходимости? — Он умирал от желания увидеть ее за работой. Это был его шанс. Он посмотрел на нее и закинул удочку.
— Разве это проблема, любимая?
Одри повернулась к нему, лукавая искорка мелькнула в ее глазах.
— Единственный мужчина, который назовет меня любимая, проснется рядом со мной после очень, очень веселой ночки.
Веселой ночки. О да.
— Знаешь что? — Она наклонилась ближе. — Ты никогда не станешь этим мужчиной.
Кальдар рассмеялся.
— Если бы я захотел, ты бы просыпалась рядом со мной, ты бы лежала в моих объятиях каждое утро. Ты бы придвигалась ближе ко мне в постели, чтобы я мог погладить тебя по заднице.
— Боже мой, ты считаешь себя божьим даром для женщин, не так ли? Бедный, обманутый мужчина.
Он одарил ее своей лучшей улыбкой. Ее глаза расширились. Она сделала глубокий вдох.
— О нет, только не это соблазнительное лицо. Меня переполняет желание снять эту ужасную одежду. Что происходит? Я не понимаю. Оооо. — Она дотронулась запястьем до своего лба. — Кто-нибудь, помогите мне. Я насквозь пропитана собственной влагой.
Дьяволица.
— Видишь ли, тебе не следовало этого делать, — сказал Кальдар.
Она бросила на него невинный взгляд.
— Ты превратила себя в вызов. Теперь мне придется соблазнить тебя из принципа.
— Можешь попробовать. Не то чтобы ты чего-то добьешься. Если бы ты был влюблен, это было бы одно, но мы оба знаем, что это говорит гордость. — Одри похлопала его по руке. — Все в порядке. Я никому не скажу о твоем позорном провале. Я сохраню это в тайне. — Она притворилась, что закрывает рот на замок, и выбрасывает ключ.
— Я напомню тебе об этом, когда ты рухнешь на мои простыни, вся счастливая и запыхавшаяся. — Он наклонился ближе. — Я представляю это в своей голове. Ммм, ты прекрасно выглядишь.
— Никакие фантазии не помогут тебе пережить этот день, — сказала Одри.
— Ты так добра.
— Я всегда проявляю милосердие, когда мне это ничего не стоит.
Милосердие? Для меня?
Прежде чем все это закончится, они либо станут любовниками, либо убьют друг друга. Прямо сейчас он понятия не имел, что это будет.