Граната для ренегата

Зверев Сергей Иванович

– А я? – спросил Белов.

Макс улыбнулся.

– Не все сразу, мой друг. – Он отошел в сторону, сел на перевернутый ящик. – Итак, вот мой вопрос. Кто вас прикрывал?

– Никто, – тут же выпалил Старый.

Макс поморщился.

– Как вас зовут? – расставляя пошире ноги и опираясь локтями на колени, спросил он.

– Зовите меня Старый.

Макс кивнул.

– О’кей. Итак, Старый, не делайте из меня идиота. Вас было пятеро. Верно?

Белов промолчал.

– Примем молчание за

знак согласия. Один был ранен. Вы двое – здесь. Еще двое охраняют пленного. Вы ведь взяли его в плен?

– Кого? – спросил майор.

Макс усмехнулся.

– Вы напрасно надеетесь что-нибудь из него выжать, Старый. Он – пустышка, передаточное звено. С тем же успехом вы могли взять кого-нибудь из его охранников.

Белов заметил, как, произнося эти слова вроде бы небрежным тоном, Макс остро посмотрел на него. Что это? Проверяет? Или доверительно сообщает как не представляющему опасности коллеге, что Янсен не тот, за кого себя выдает? Но почему именно сейчас? Пытается вызвать неуверенность?

– Если вы все знаете, к чему этот разговор? – спросил Белов.

Макс пожал плечами.

– Значит, мы знаем не все. Итак, повторяю вопрос: кто вас прикрывал?

«Если их так это интересует, значит, они не засекли Роберта, – подумал Старый. – Они лишь строят предположения, что мы приехали на встречу не одни. И хотят удостовериться в этом. Если они узнают, что за ними следили, нас с Клопом перевезут в другое место, а на Роберта устроят засаду. А он – наш единственный шанс на спасение…»

– Никто, – спокойно повторил он.

– Ага! – словно бы обрадовался Макс. – Эдвард!

Он посмотрел на своего приятеля.

– У тебя будет работа!

– Жду не дождусь, – мрачно бросил Эдвард.

Он вынул из-за спины руки в черных резиновых перчатках, – в них был электрошокер.

«Ну вот, разговор сейчас примет более приятные формы», – подумал Старый с холодком в животе. Он даже про свои онемевшие кисти забыл, настолько его отвлек вид электрошокера. Невзрачная эта дубинка в умелых руках обладала чудовищным эффектом. А по роже Эдварда было видно, что обращаться с ней он умеет еще как.

– Последний раз, – негромко сказал Макс. – Или вы все рассказываете, или Эдвард заменит меня. Кстати, он на вас держит зуб, так что на снисхождение не надейтесь.

– Я уже все сказал, – внутренне собираясь, ответил Старый.

– Жаль, – вздохнул Макс. – Я не сторонник подобных методов в разговоре, но вы не оставляете мне выбора.

Он кивнул Эдварду и выпрямился, как бы отстраняясь от того, что сейчас будет происходить. Эдвард зашел Белову за спину, одной рукой прижал его лоб к спинке стула, другой приставил заостренные рожки электрошокера к выемке под ухом, там, где кожа была особенно тонка и чувствительна.

«Держись», – успел лишь подумать Белов.

В следующую секунду его пронзила такая острая боль, что он перестал на время что-либо видеть и соображать. Наверное, он закричал – он сам этого не знал. Его голова будто рвалась на мелкие части, и это было до того невыносимо, что сознание начисто отключалось, растворяясь в бесконечной, чудовищной боли.

Вдруг все прекратилось. Старый всхрипнул, согнулся, его вырвало. Он не мог открыть глаза, так все болело в черепной коробке. И на миг ему показалось, что он ослеп.

– Посмотрите на меня, – послышался чей-то голос.

Словно выплывая из глубины, Старый повернулся на этот голос.

– Откройте глаза!

Старый с трудом открыл глаза, увидел Макса, который с участием смотрел на него.

– Мы можем на этом остановиться, – сказал он. – Вам нужно лишь ответить на мой вопрос.

Белов сглотнул горький до омерзения комок, повел шеей. Ничего, жив пока. И может видеть и говорить.

– Итак, – по-своему истолковав его молчание, сказал Макс, – кто вас прикрывал?

Майор развел в улыбке губы с клочками пены в углах рта.

– Я уже все вам сказал, – медленно, по слову, проговорил он. – Мы приехали одни.

Макс покачал головой.

– Уважаю. Хотя и глупо. Он кивнул Эдварду. – Продолжай.

На этот раз экзекуция длилась дольше. Старый не чувствовал, что он обмочился, что все его тело стало мокрым от пота, а глаза вылезли наружу, что он кричит не переставая, и даже не кричит, а воет, и не видел, что Макс невольно отвел взгляд, полный не то жалости, не то отвращения. Он весь стал одним огромным сгустком боли, он жил только этой болью, и все, что происходило вне этой боли, к нему не относилось и его не касалось.

Он не осознал, в какой момент кончилась пытка. Просто когда Эдвард отпустил его, он переломился пополам, склонившись лицом к своей моче и блевотине, и ни о чем, кроме боли, оставившей его тело, но бродившей где-то рядом, не думая.

– Поднимите его, – послышался, как из поднебесья, голос Макса.

Охранники подхватили Старого, усадили на табурет, поддерживая с двух сторон.

Макс покачал головой.

– Вы крепкий орешек, да?

Постепенно взгляд Белова сфокусировался на нем.

– А вы все еще боитесь освободить мне руки? – прохрипел он.

Макс усмехнулся, глянул на Эдварда, по-прежнему стоящего за спиной пленника.

– Ну что?

Эдвард дернул губой.

– Бесполезно. Либо он говорит правду, либо ничего не знает. Но следующий заход его убьет, точно.

– Слышите? – обратился Макс к Старому. – Третий раз будет для вас последним. Хотите продолжить? Или остановимся на этом? Выбирайте.

Белов вдруг засмеялся.

– Чего вы? – не понял Макс.