Грани лучшего мира. Дилогия
Шрифт:
Убийца, шатаясь и прихрамывая, вышел из комнаты Мони и двинулся к двери, у которой раньше стоял второй телохранитель. С каждым шагом росла решимость, и когда Ранкир распахнул дверь спальни Мисы На-Сода, он был готов убить юную невинную девушку ради своей милой Тиры.
Там оказалось пусто. Дочь диктатора Илида сбежала? Нет, из соседней комнаты доносились тихие всхлипы, наверное, она спряталась там. Убийца вошел внутрь, оказавшись в очередной спальне. Относительно скромная девичья комната принадлежала, скорее всего, фрейлине одной из хозяек. "А в Марии разве есть фрейлины? Ну, нечто подобное
В углу сидела девушка и тихо плакала.
– Ты Миса На-Сода?
– спросил Ранкир, медленно приближаясь к ней.
– Дочь марийского диктатора Илида?
– Не убивай нас, прошу тебя!
– сквозь слезы взмолилась она.
– Ты прав, он мой отец, и он сделает все, что ты пожелаешь, обещаю!
Сзади на убийцу кто-то набросился, должно быть, хозяйка спальни, которая притаилась за дверью. Не глядя на напавшую, он легко сбросил с себя хрупкую девушку, которая ударилась об угол кровати и потеряла сознание. Мит вплотную подошел к Мисе.
– Ты очень красивая, - произнес Ранкир, наклонившись к плачущей в углу юной марийке.
– Я давно не видел красоты в лицах людей, замечая лишь злобу и алчность. В конце концов, я и сам стал таким. Скажи мне, Миса, я красив?
Он снял маску с лица, и девушка взглянула на него заплаканными глазами.
– Отпустите меня, пожалуйста, - тихо простонала она.
– Прости, я не могу. Не бойся, сейчас все закончится.
Точным ударом он вонзил кинжал ей в сердце. На ее лице мелькнул ужас смерти, но он тут же исчез, испарившись вместе с последней каплей жизни. Миса На-Сода так и осталась сидеть с упавшими на лицо волосами в углу комнаты своей фрейлины. Ночная рубашка медленно краснела, под девушкой ширилась лужа крови, подбираясь все ближе к ногам Ранкира. Он стоял и не мог понять, откуда взялись обуявшие его чувства. Он уже давно научился абстрагироваться от своих жертв, думая лишь о своей цели, но сейчас было нечто такое, что не давало ему покоя. При убийстве дочери Илида что-то произошло, Ранкир стоял и напряженно думал, что же именно он упустил. Кажется, все закончилось - в особняке стояла тишина, охрана так и не появилась, значит, подошла подмога из Синдиката. Осталось только выбраться из имения По-Сода и скрыться в ночи, что было совсем не сложно. Но что-то все-таки...
"Твое последнее убийство. Пора возвращаться, тебя ждет Тира".
– Пожалуй.
Ранкир развернулся и направился к выходу, на ходу ощупывая рану на бедре. Точно, скорее всего, он просто потерял слишком много крови, и теперь ему мерещится всякое.
Внезапно его ногу обхватили тонкие пальцы очнувшейся хозяйки спальни.
– Убийца...
"Этот голос... Не может быть". Ранкир застыл, боясь, что наваждение окажется реальностью. Мысли забегали с сумасшедшей скоростью, кровь зашумела в висках, напрочь лишая его способности что-либо видеть и слышать.
– Тира, - беззвучно произнес он.
Когда юная марийка окончила женские классы в гимназии, ее отец поспешил устроить ее фрейлиной и умудрился добиться того, чтобы она сопровождала на приемах и балах не кого-то там, а саму Мису На-Сода, дочку комита армии Алокрии. Таким образом, у нее очень скоро появился бы богатый и знатный жених из числа илийцев, перед которыми ради собственного богатства и влияния пресмыкался По-Мирад. Поэтому даже когда назрел раскол страны, он настаивал, чтобы их семья осталась в Донкаре, несмотря на то, что отношение к марийцам в столице испортилось окончательно.
Тира На-Мирад воспротивилась своей судьбе, пойдя наперекор воле отца, и попросила Илида забрать ее на восток, оставив в семье По-Сода хотя бы на правах прислуги. Илид не хотел, чтобы хоть кто-то из марийцев страдал от несправедливости, неравенства и угнетения личной свободы, поэтому согласился защитить девушку от ее же отца. Будущий диктатор Марии отвез ее в Градом и даже позволил ей остаться фрейлиной своей дочери, хотя в республике подобного понятия даже не существовало.
– Ранкир, - растерянно прошептала Тира и, зарыдав, сильнее вцепилась в его ногу.
– Зачем ты это сделал?!
Убийца опустился перед ней на колени и осторожно приподнял лежащую девушку. Она испуганно отшатнулась от него, но затем бросилась в его объятья и прижалась к забрызганной кровью груди Ранкира. Он гладил ее по волосам, не веря, что держит в своих руках Тиру, заменившую ему весь мир. Ради нее он проделал весь этот путь, но, так и не дойдя до конца, получил то, о чем мечтал все это время. Они наконец вместе. Юный убийца, путая слова и сбиваясь, невпопад успокаивал ее, рассказывал о своей жизни без нее, бормотал извинения, нежно шептал обещания и слова любви. Тира подняла заплаканные глаза на своего возлюбленного.
– Ранкир, - тихо сказала она.
– Я попросила мастера Илида найти тебя, он пообещал мне помочь. Ты бы смог приехать в Градом, ко мне, и мы бы зажили вместе, свободные от условностей илийского общества. Что ты наделал, Ранкир? Зачем... зачем ты убил ее?
Тонкий ручеек крови дополз до ноги подрагивающей девушки и дотронулся до нее своим теплым и влажным касанием. Тира посмотрела в угол комнаты, где замерло безжизненное тело дочери диктатора. Слезы с новой силой полились из ее глаз, и она, прикусив губу, плотнее прижалась к Ранкиру.
– Как ты мог, Ранкир? Это какой-то кошмар, странный сон, этого не может быть...
– Мы убежим от этого кошмара, спрячемся. Нас никто не найдет, и мы всегда будем вместе, - пробормотал он, приглаживая окровавленной рукой волосы подрагивающей Тиры.
В коридоре второго этажа послышались осторожные шаги. Человек не крался, скорее всего, он передвигался так по старой привычке. "Люди из Синдиката. Она же свидетель", - мысли завертелись сумасшедшим хороводом в голове Ранкира. Одним рывком он перекинул девушку за шторку кровати, зажав ей рот, чтобы она не вскрикнула от неожиданности.
– Не шевелись, - шепнул он и отошел в центр комнаты, прихрамывая на раненую ногу.
В дверном проеме показался силуэт крупного мужчины с очень знакомой Ранкиру походкой.
– Хорошая работа, парень.
– Салдай?
– удивился неожиданной встрече молодой убийца.
– Они послали тебя мне на помощь? Мне показалось, ты обиделся на меня за то, что я собрался покинуть Синдикат...
– Девочка я, что ли, обижаться-то?
– усмехнулся здоровяк.
– Не ты первый, не ты и последний. Успею еще побыть наблюдателем у кого-нибудь другого.