Грани лучшего мира. Том 2. Ветры перемен
Шрифт:
Отбросив в сторону изуродованное тело Дальнира, фармагул кинулся на своего создателя, но врезался в решетку. Маной отошел на шаг назад, но ничего не предпринял, лишь смотрел на беснующееся чудовище и самодовольно улыбался. А в это время его творение билось о металлические прутья, которые с жалобным скрипом гнулись и норовили выскочить из гнезд. В попытках выбраться наружу безумная тварь принялась грызть железо, но вскоре искрошенные зубы осыпались на пол. С диким ревом фармагул наносил сокрушительные удары по клетке, и тут его подвело не чувствующее боли тело - под бледной кожей лопались мышцы и дробились кости. Сломав руки, он начал биться головой,
Лаборанты, побросав все свои дела, неуверенно отступали к выходу из подвала, но Сар так и не сдвинулся с места. Неторопливо откупорив вторую пробирку, он точным движением руки высвободил полупрозрачную грязно-белую жидкость, которая тут же растворилась в воздухе. В следующее мгновение фармагул выпрямился и замер, от его ярости не осталось и следа. Точнее следы у него были по всему телу - раздробленные кости в конечностях, лопнувшие мышцы, пучками торчащие через разошедшуюся кожу, раздробленный череп со сползшей набок половиной лица и болтающимся на нерве глазом. Но он определенно вышел из кровавого исступления и теперь неподвижно стоял перед довольным Маноем и опешившим Кальмином, словно ничего особенного не произошло.
– Ну как?
– торжественно раскинув руки в стороны, Сар обратился к толпе перепуганных фармагиков.
– Впечатляет?
В ответ послышались невнятные возгласы восхищения и неуверенные аплодисменты. Люди были подавлены, ужасающее зрелище окончательно убедило их, что фармагия свернула куда-то не в ту сторону. На лицах лаборантов отчетливо был виден страх перед Маноем и даже отвращение, но слова возражения застревали в горле из-за противного комка, который образовался от терпкого запаха крови разорванного пополам Дальнира. Впрочем, самому Сару было абсолютно безразлично чужое мнение - ему-то известно, что он гений.
– Тогда возвращайтесь к работе, - повелел глава Академии.
– Как только доведем формулу до ума, надо будет здесь немного прибраться. А то как-то... грязновато.
Бумаги с шелестом выскользнули из рук Кальмина, и он, очнувшись, принялся торопливо поднимать их с пола, пока его записи не были окончательно испачканы кровью со всевозможными примесями. Неожиданно Маной помог ему, подняв несколько листов, на которых уже расползались багровые и зеленовато-черные пятна. Очевидно, у него было хорошее настроение.
– Как тебе мой успех?
– спросил Сар, протягивая белобрысому фармагику бумаги.
– Ты, кажется, ничего не сказал.
– Извините. Просто я был поражен увиденным. И, честного говоря, почти ничего не понял, - искренне ответил Кальмин.
– Неудивительно, - самодовольно улыбнулся глава Академии.
– Я могу объяснить, если хочешь. Все равно давно пора сделать перерыв, а то мозг уже начинает подгнивать от этой вони...
Маной направился к выходу из подвала, и Кальмин поспешил за ним, опасливо оглядываясь на неподвижного фармагула, который сейчас напоминал полуразобранный анатомический манекен.
Свежий воздух и свет ударили Болу в голову и вызвали сильное головокружение, заставив юношу с тихим стоном сползти по стене на пол, слегка похлопывая себя по щекам, чтобы не потерять сознание. Как только звон в ушах стих, а мельтешащая перед глазами темнота растворилась, Кальмин осторожно встал на ноги и неловко побрел к Маною, который уже скинул забрызганную кровью мантию, расположился в зале и налил себе бокал вина.
– Все дело в поведении, - после небольшого глотка заявил Сар, даже не посмотрев на шатающегося юношу.
– Отдавать прямые приказы не обязательно, надо просто контролировать поведение.
– Именно таким образом вы управляли фармагулом?
– спросил Кальмин, присаживаясь на ящик с реагентами.
Купленный на деньги Академии особняк в центре Нового Крустока фактически превратился в огромный склад для лаборатории, расположенной в просторном подвале и бывшем винном погребе. Случайный гость мог бы подумать, что хозяева только что переехали и еще не успели распаковать все свои вещи, но никогда бы не догадался, что у него под ногами группа фармагиков успешно спорила с самой природой.
– Все верно, - Маной сделал очередной глоток и задумчиво посмотрел на потолок.
– Попробую объяснить тебе это попроще. Гениальность должна быть понятна рядовому ученому, да?
– Согласен.
– Тогда слушай, - свободной рукой глава Академии достал две пустые пробирки и продемонстрировал их Кальмину.
– Здесь было два простеньких зелья, которые очень податливы для фармагии и распространяются в воздухе с невероятной скоростью. Они выполняют всего одну функцию - активируют нужные модели поведения, заложенные самой природой и модифицированные моей формулой. Иными словами, они пробуждают отдельные чувства, эмоции и побуждения у фармагулов, воздействуя на все то человеческое, что в них еще осталось.
– Но фармагулы же не реагируют на внешние раздражители, - возразил Бол.
– Мы же перепробовали почти все, чтобы добиться хоть какой-то реакции.
– Вы занимались ерундой, - отмахнулся Маной.
– Незачем пробовать все подряд, достаточно просто знать, как и что надо делать.
"Он действительно гений. Жаль только, что его талант нашел свое выражение не в лечении людей, а в этом...
– подумал юноша, почесав светлую клочковатую щетину.
– Кстати, надо побриться".
– Я могу пробудить в них ярость и желание убивать или вернуть в состояние полного покоя, - продолжил рассказывать главный фармагик страны.
– Пока они способны лишь на примитивные чувства и инстинкты, но я над этим работаю. Определенным прорывом стало то, что я нашел способ управлять передвижением фармагулов в пространстве, ориентируя их по сторонам света через вращение земли.
– Через вращение земли?
– переспросил Кальмин.
– Но ведь еще не доказано...
– Плоская земля, да? Бред. Поменьше слушай полоумных стариков из Церкви Света, - перебил его Сар.
– Вращение земли, все верно. Мы уже привыкли к этому и потому не ощущаем, как она вращается вокруг своей оси. Но у фармагулов абсолютно иное восприятие мира, которое можно значительно обострять в отдельных аспектах. Понимаешь?
– То есть, если в вашей формуле заданы установки движения против вращения, по нему или вправо-влево от него, то они будут идти в нужном направлении, попутно огибая препятствия, взбираясь, например, по лестницам или открывая двери, потому что у них еще остались человеческие знания о мире, доступ к которым так же открывается через воздействие определенных составов, распыляемых в воздухе...
– Кальмин замолчал, представляя масштаб проведенных исследований.
– Невероятно.