Грани судьбы
Шрифт:
— Ты, брат Пласил, что-то слишком увлекаешься. Если не можешь слушать и жрать одновременно, так и скажи. Закончим трапезу, потом поговорим.
— Нет-нет, отец мой. Если тебе угодно говорить, то внимаю. Больше такого не повторится.
— Да? Впрочем, главное я уже сказал. По закону серьёзной вины ни на ком нет. Наёмник продал раба — его дело. Трактирщик дал напиться человеку — для того и трактир. Глупый мальчишка напоил дракона… нехорошо, конечно, но своё он за это получил. Пытать их закон не заставляет.
— Но, может, кто-нибудь из них скрывает тайну. Пытка заставит его сказать нам всю правду, — упорствовал
Отец-дознаватель допил пиво, утёр бороду и усмехнулся.
— Пытка заставит его рассказать то, что ты хочешь услышать, не более того. Каков бы ни был храбрец, но стоит его взять за рёбра раскалёнными клещами, как храбрости приходит конец. Признается во всём, лишь бы пытка прекратилась. Но к правде это не имеет никакого отношения.
— Так что же мы будем делать? — невнятно произнёс юноша, торопливо дожёвывая мясо. Нехорошо получилось: наставник закончил трапезу, а он всё ещё не осилил свою порцию.
— Будем ждать. Вполне возможно, что этот рыжий и картавый купец остановился у кого-нибудь из своих друзей. Если действительно существует заговор и мальчишка играет в нём важную роль, то этот Рулон обязательно придёт в школу после ладильских календ. Вот там-то мы с ним и поговорим.
— А если заговорщики начнут действовать раньше?
— Только если мальчишка не имеет к ним никакого отношения. В противном случае получается полная бессмыслица: довести до дракона своего человека и ничего от него не узнать. Нет, такими дураками заговорщики быть не могут. Так что одно из двух: либо мальчишка-раб вообще не при чём, либо заговорщики придут за ним после календ. Мне кажется, первое намного вернее.
По коричневой от загара и въевшейся грязи голени ползла маленькая мошка. Ползла медленно, путаясь в бесцветных коротких волосинках, с трудом преодолевая подсохшие кровяные корочки поверх царапин, которых на её пути хватало. Но — ползла. И уже почти добралась до колена.
"Вот упорная", — подумалось Серёжке, — "и чего ей только нужно?"
На спине у мошки подрагивали сложенные вдоль туловища прозрачные крылышки. Нужно куда добраться — могла бы долететь. Нет же, старается, лапками перебирает, только что не пыхтит. А может и пыхтит, кто ж такую малышку услышит.
Жалко, что не божья коровка. Говорят, если божью коровку попросить:
Божья коровка, улети на небо, Принеси мне хлеба…а потом загадать желание, то оно сбывается. Серёжка бы загадал, чтобы быстрей его из школы освободили. Конечно, не самое заветное желание. Если бы у него была возможность выбирать любое желание, то он бы пожелал, чтобы снова были живы мама и папа. Но слишком уже взрослый Серёжка в то, чтобы верить, что такие желания может исполнить божья коровка. А вот маленькое чудо может и прокатит. Дома Серёжка пару раз просил "собачью звёздочку", чтобы его не спрашивали не выученного урока, и действительно, неприятности проходили мимо. А называлась звёздочка «собачьей» потому что…
Острый локоть въехал Серёжке под рёбра. Мальчишка, сразу забыв про звёздочку и мошку возмущённо повернулся к соседу.
— Не отвлекайся, Шустрёнок, — прошипел Ринк. — Вен заметит — получишь.
— Мог бы и полегче толкнуть, — недовольно, но миролюбиво пробурчал в ответ Серёжка. Чего уж там, Ринк поступил
Юный гладиатор ничего не ответил, демонстративно уставился на происходящее на арене. А там начинался бой очередной пары.
По правде говоря, сегодня занятие у младших синих было просто классное. После обеда Вен немного их погонял гимнастикой, а потом привёл на тренировочную арену. Здесь же оказались и желтые и пара групп старших учеников — тоже желтые и красные. Ребята расселись прямо на песке широким кругом, в центре которого один за другим проводили тренировочные бои настоящие гладиаторы из школы Ксантия.
Это было здорово. Даже круче, чем в фильмах. Серёжка любил исторические фильмы. «Даки» там, или «Викинги», или что-нибудь ещё такое. Обязательно бегал в поселковый Дом Культуры, когда там крутили такой фильм. А недавно там открыли видео-салон, так вообще каждый день стало можно клёвый фильм посмотреть. С ушуистами, с каратистами… С самим Брусли, который вовсе не Брусли, а Брюс Ли. А ещё с японскими шпионами ниндзя, которые умеют прыгать по крышам, зарываться в землю и становится невидимыми. Бросил дымовуху и исчез. Классно!
Одно плохо: каждый фильм в видео-салоне стоил рубль. Где взять денег, чтобы посмотреть всё, что хочется? В кино-то проще, детский билет стоил всего десять копеек. Впрочем, Серёжка никогда не унывал. Нет денег на фильм сегодня, можно посмотреть в другой раз. А теперь вот у него, можно сказать, просмотр боевика совершенно бесплатно.
Гладиаторы, конечно, не ниндзи. В песок не зарывались и в дыму не исчезали. Но сразу было видно: сражаются мастера. Они так ловко владели оружием, что Серёжка прямо обмирал от восхищения. Подумать только, всему этому их научили здесь, в этой самой школе. Да, открой бы набор в неё в Днестровске, кое-кто из ребят бы задумался насчёт поступления. И сам Серёжка тоже бы задумался. Быть таким гладиатором — не хуже чем десантником. Или чем морским пехотинцем, как Балис Валдисович.
Только, конечно, обучать нужно по-человечески, без всяких там порок и Дворов Боли. Вот Сережке интересно смотреть на поединки, так он и смотрит внимательно. Именно потому, что интересно, а вовсе не из-за того, что сзади Вен с плёткой прохаживается.
Между тем, в круг после небольшой паузы вышли новые бойцы, и мальчишке стало не до посторонних мыслей. На сей раз против одержавшего уже две победы местного воина Шаульса, использовавшего короткий сильно загнутый меч, вышел ранее не участвовавший в поединках боец с большим овальным щитом и боевым топором.
— Ивес, северянин, — возбуждённо шепнул Ринк на ухо Сережке. — Говорят, раньше был морским разбойником.
— Сейчас Шаульс ему покажет, — уверенно ответил мальчишка. Воин с кривым мечом прочно завоевал его симпатии.
Ринк с сомнением качнул головой, но ничего не сказал.
Соперники на мгновение застыли напротив друг друга, затем медленно двинулись по кругу. Блестящие медные шлемы с личинами скрывали лица, но никто не сомневался, что глаза воинов фиксируют каждое движение противника. Вот Ивес сделал неожиданный резкий выпад, стараясь подсечь топором ногу оппонента. Шаульс отступил на полшага, пропуская удар перед собой, и тут же попытался достать руку северянина клинком. Не вышло: тот проворно отдёрнул руку.