Грани судьбы
Шрифт:
Теперь обиженно насупился уже Женька. Очередной раз мелкому геройство сошло с рук. Особенный он, что ли? И, словно нарочно, в разговор вмешался Наромарт:
— Простите, но разве Серёжа — койво?
— Конечно койво, — уныло согласился толстяк. — Да ещё какой.
— Но… я этого не чувствую. Он — обычный человек.
— А что ты собрался чувствовать? — с деланно невинным видом поинтересовалась женщина.
— Но, это же должно как-то проявляться? Я же чувствовал особенность у Балиса… у Саши…
— Никаких особенностей у койво нет.
— Любая способность должна иметь какое-то физическое обоснование, — упорствовал эльф.
— И это говорит священник? Впрочем, гномьи священники всегда отличались оригинальными взглядами на своих богов-покровителей.
— При чём тут гномы? — изумился Мирон.
— Да при том, что ваш друг воспитывался у свирфов. Кстати, он от Вас этого и не скрывал. А Вы могли бы догадаться, что это должно было сильно отразиться на его характере. На обычного эльфа Наромарт, мягко говоря, поведением не слишком походит. Неужели вам в глаза не бросилась разница в его поведении по сравнению, например, с Льют?
— Я думал, это связано с тем, что они из разных народов…
— И это тоже важно. Но воспитание даёт вам, смертным, намного больше, чем происхождение. Тут кое-кто постоянно сомневается, человек он или нет. Вспомнил бы, кто его воспитал. Кто были его друзья — в школе, во дворе, в училище, на службе. Учителей бы школьных вспомнил и командиров… Может, тогда что-то и поймёт… если не безнадёжен.
— Что вы нас всех отчитываете? — возмутился Серёжка.
— Сами напрашиваетесь, — парировал бог. — Напридумываете себе непонятно чего, а потом мучаетесь от призраков, которых сами на себя натравили. Впрочем, мальчик, ты прав. Мы здесь не для того, чтобы учить вас жизни. Со своими призраками боритесь сами. Придумывай желание, и покончим с этим.
"Раз вы не можете сделать Сашку нормальным, то сделайте меня таким как он".
— Этого мы тоже не можем, — произнёс толстяк скучным голосом и осёкся.
Лицо бога исказилось, словно он ненароком сел на острую кнопку или получил лёгкий разряд от электрошокера. Второй бог снова сменил облик: на месте женщины снова сидел человековолк, только теперь шерсть у него на затылке встала дыбом, а белки глаз налились кровью.
Гаяускасу стало не по себе. Случись что — этих двоих вряд ли даже волшебный кортик остановит. Хотя, конечно, попробовать стоит — другие способы ещё хуже. Но что такого мог нафантазировать Серёжка?
— Услышано, — церемонно произнёс волчара, прямо-таки впиваясь жёлтыми зрачками в Серёжкино лицо. — И будет так, как ты просил.
Не смотря на всё старание держаться спокойно, голос у бога предательски подрагивал. Мальчишка с каменным лицом молча кивнул.
— Вы что наделали? — с угрозой спросил Балис, делая полшага вперёд.
— Мы — ничего, — толстяк выглядел сильно уставшим, его высокий лоб покрылся обильной испариной. — Хотел бы я знать, где и когда вы стали такими недоверчивыми? Вроде бы в ваших мирах люди лгут друг другу не больше, чем в других. Может даже и поменьше.
— Вы — не люди, — Мирон стоял рядом, как в старые добрые времена.
— Тем более. Боги, врущие смертным по мелочам — дурная фантастика.
— Тогда объясните, что произошло.
— Что произошло объяснить несложно. Ваш юный друг добился исполнения своего желания. Только вот не спрашивайте, как ему это удалось. Мы здесь не при чём.
Путешественники, все как один, повернулись к Серёжке. Он продолжал стоять всё так же неподвижно, уставившись в одну точку перед собой.
— Серёжа, — предельно спокойно спросил Нижниченко, хотя внутри генерала страсти бушевали не слабее десятибалльного шторма. — Серёжа, что ты загадал?
Парнишка моргнул, повернулся к Мирону и спокойно ответил:
— Я теперь стал таким же, как Сашка.
— Что?!
Прежде чем остальные успели осознать новость, казачонок подскочил к спутнику и грубо схватил его за куртку.
— Да ты понимаешь, что наделал?
Карие Сашкины глаза впились взглядом в серые Серёжкины, и бушевавший в них огонь наткнулся ледяную стену.
— Понимаю, — малыш даже голоса не повысил. — Не глупее тебя.
— Я же тебя не просил! — отчаянно выкрикнул Сашка. — Я даже не думал!
— Саша… — попытался, было, вклиниться Мирон, но сейчас контролировать подростка было невозможно.
— Да идите Вы… — отмахнулся он от генерала, точно от назойливой мухи.
Нижниченко чувствовал, что максимум через полчаса парень будет искренне извиняться, но сейчас слушать взрослых не готов. Беда была в том, что ждать полчаса, пока Сашка остынет, они не могли: помощь Серёжке нужна была прямо сейчас.
Положение спас тот, от кого этого не ожидали — Женька.
Подросток просто негромко, но уверенно сказал:
— Кончай малыша пугать. Рад ведь до смерти, что теперь не один.
— Что? — Сашка пружинисто повернулся, казалось, он вот-вот набросится на Женьку с кулаками. Но тот продолжал оставаться спокойным. — Я рад?
— Ты рад. Я же знаю. Сам таким был.
— Каким — таким?
— Таким — не таким, — разобраться в этой абракадабре постороннему было невозможно, но мальчишки отлично понимали друг друга.
— Если бы не она, — продолжал Женька, кивнув на Анну-Селену, — то я вообще бы рехнулся и точно бы натворил глупостей.
Девочка уставилась на него с величайшим изумлением. За всё время совместно вампирского существования ей и в голову не приходило, что она что-то значит для Женьки. Так, случайная подруга по несчастью. В голову сразу закралась мысль что мальчишка нагло врёт, только врать с таким видом мог лишь очень профессиональный и опытный лжец, на которого парень никак не тянул.
Сашка тяжело выдохнул.
— Рад… Да что мне теперь делать с этим обормотом?
— Гоняй, как тебя Балис Валдисович гоняет. Каждое утро по пять километров.