Грани судьбы
Шрифт:
— В чём же? — не утерпел Сашка. Мирон повернулся в пол оборота и бросил на подростка неодобрительный взгляд. Тот легонько пожал плечами: дескать, а что такого я сделал?
— Мы не можем освободить Ская сегодня ночью. К сожалению, в школе Ксантия отчего-то усилена ночная стража, и пока они не успокоятся, нам туда не пробраться.
— Чем мы можем вам помочь?
— Если среди вас есть маг, способный сделать хотя бы троих из нас невидимками или на время придать нам облик, скажем, маленьких птиц — это бы решило проблему, — снова усмехнулся Олх.
— Это бы очень помогло, но
Женька тоскливо вздохнул. На героическое фэнтези происходящее мало походило. Больше напоминало торговлю на базаре: каждому хочется и получить побольше, и заплатить поменьше. С таким подходом не скоро Серёжку, Риону и дракона вытащат из заточения. Точно, не скоро.
— Волшебников среди нас нет, — уверенно заявил Мирон. — В магии немного смыслит Наромарт, в силу своего происхождения, но…
— Сделать кого-нибудь невидимкой мне не под силу, — чуть виноватым голосом закончил тёмный эльф.
"Врут и не краснеют", — усмехнулся в душе Женька. Не ехидно, не горько, а так… равнодушно. Если честно, то и правильно делают, что врут. Охраняют душевный покой Олуса Колины Планка. Странный человек этот благородный сет. Дураку понятно, что все они тут занимаются совершеннейшим беззаконием, а моррит упорно умудрялся этого не замечать, да ещё постоянно подчёркивать свою преданность Императору. Устраивать побег дракону, значит, можно, а вот колдовать нелюдям нельзя. Не бред ли? Ну, как такого человека можно назвать нормальным? Явно у него не все дома.
Тем не менее в своём безумии Олус был крайне последователен и взрослые предпочитали ему подыгрывать, чем в чём-то переубеждать. Наверное — правильно. Попробуй, убеди в чём-нибудь человека, у которого мозги клинит. У Йеми вон тоже свои заскоки: он их с Анной-Селеной боится. Реально боится. Хоть кагманец этого никогда не говорил, но маленький вампир чувствовал: неприязнь местного жителя к ребятам вырастала из страха. Нашел, кого бояться. Делать Женьке нечего, как только на Йеми охотиться. А уж Анна-Селена вообще безобидное существо. Если она уж приднестровского сына полка не выпила, когда тот ей сам шейку подставлял, то вообще, наверное, никого и никогда укусить не сможет. Сам Женька бы, наверное, не удержался. Дураков надо учить, а мелкий определённо дурак: сам вампиру под нос шею суёт: пей меня. Вот такие, наверное, и суют пальцы в розетку, а горошину — в ноздри. Мама, прячь спички и ножницы: ребёнок проснулся…
Противно скрипнула чья-то табуретка. Звук вернул внимание замечтавшегося подростка к происходящему в комнате. Говорил Наромарт.
— Конечно, я могу каждую ночь наблюдать за стражей, а потом рассказывать вам, насколько тщательно охраняются стены. Мне это будет совсем не сложно.
— Тогда на этом и остановимся, — подвёл итог зеленокожий здоровяк. Женька знал, что от наполовину орк, а на половину огр. Интересно, на какую половину кто? — И давайте перейдём к третьему вопросу. Вы говорили о каком-то рабе из гладиаторской школы?
— Да, речь идёт об одном мальчике, — кивнул кагманец. — Он ученик первого года в этой школе. К сожалению, мы не знаем, в какой именно казарме его содержат.
Олх поморщился.
— Доставать гладиатора из казармы — очень хлопотно. Их там много, незаметно этого не сделаешь.
— Вот если бы… — начала Льют и замолчала. На мгновение повисла пауза.
— Что — "если бы"? — осторожно переспросил Мирон.
— Если бы можно было передать ему небольшое послание…
— Он не умеет читать, — быстро ответил Балис.
— И потом, кто его передаст, — добавил Йеми. — Подкупить стражника, конечно, можно, но так мы приоткроем свои замыслы. А если стражник предаст?
— Связываться со стражниками в нашем положении слишком рискованно, — подтвердил Нижниченко.
— Да, я согласна. Но жаль. Очень жаль.
— А что за послание? — подал голос Сашка.
Льют и её спутники уставились на мальчишку с откровенным удивлением, но тот, ничуть не смущаясь, выжидательно смотрел на эльфийку.
— В ночь, когда мы будем освобождать Ская, он мог бы пробраться в тот двор, где содержится дракон, — пояснила Льют с лёгким раздражением в голосе. — Скаю будет нетрудно улететь вместе с одним человеком, тем более — юношей. Дракон перенесёт его через городскую стену и опустит на землю в условленном месте. А там он дождётся вашего появления.
— Боюсь, что это невозможно, — вздохнул Мирон. — Дракон — это всё же перебор. Вряд ли ребёнок осмелится подойти близко к дракону, а уж тем более лететь на нём. И это просто опасно. Наверное, свалиться с дракона легче лёгкого.
— Разумеется, удержаться на голой драконьей спине неопытному человеку, а уж тем более ребёнку, крайне сложно, — пожала плечами Льют. — Но Скай мог бы перенести его в лапах.
— Час от часу не легче. Вы представляете себе, какое потрясение для ребёнка — оказаться в драконьих лапах?
Если, конечно, здешние драконы похожи на земные сказки. А судя по рассказам Йеми, так оно и получалось.
Олх развёл руками.
— Ребёнки бывают разными. Мои дочурки летали на драконах не раз и не два. И в лапах летали, и на спине. Ничего страшного не происходило. Но, конечно, про своего ребёнка вы знаете лучше. Если страх перед драконом — неодолимое препятствие, то, конечно, нужно искать другой способ его освободить.
— Дело не в трусости, — вмешался Наромарт. — Дело в привычном и непривычном. Мне приходилось летать верхом на драконе, меня это совсем не пугало. Но по пути в Толу наш корабль попал в сильный шторм. Признаюсь, мне было сильно не по себе. А вот Балис, напротив, опытный моряк и шторм у него страха не вызвал. Но в лапах у дракона, мне кажется, он будет чувствовать себя неуютно.
— Я просто видел, что кораблю реально ничего не угрожает, — пожал плечами морпех. — Чего бояться-то? Разве что, когда проходили рифы. Но ведь у нас был отличный капитан и прекрасная команда. А вот дракона мне и впрямь вблизи видеть не доводилось. Конечно, я бы опасался свести с ним столь близкое знакомство, но если бы Йеми или Наромарт заверили меня, что это нужно и никакой опасности нет…
— Ну, так надо Серёжке так и передать, — вмешался Сашка. — Если вы ему скажете, то он тоже дракона не испугается.