Грани сумеречных миров. Леди из этих
Шрифт:
– Замолчи!
– резко сказал он, поднимая подбородок Беляны двумя пальцами и заглядывая в ее испуганные огромные глаза.
– Разбудишь пацана, а нам надо успеть добраться до заката в безопасное место.
– А в-волки?
– всхлипывая, женщина вытерла лицо рукой.
– Ушли, - хмуро ответил Вуллаф.
– Тебе надо покормить ребенка или сцедить молоко, вонь ужасная от тебя.
Отшатнувшись от таких резких слов, женщина покраснела.
– Ты будешь смотреть?
– тихо спросила она.
– Что я, сисек не видел?
– снова грубо
– Садись здесь, мне надо отойти.
– А вдруг волки вернутся?
– Не вернутся, я прослежу.
С этими словами Вуллаф повернулся и шагнул за кусты, сразу же скрывшись из виду.
Женщина уселась на мох, достала потяжелевшую грудь из платья, лиф которого был совершенно промокшим от молока, наспех обтерла соски куском чистой материи из рюкзака и принялась кормить ребенка, одновременно сцеживая на землю молоко из второй груди. Сын был очень голодным, жадно причмокивал, в уголках рта пенилось молоко. Прошло примерно полчаса, она успела полностью сцедить грудь, а малыш все еще не выпускал сосок изо рта, изредка посасывая его. Глазки его были закрыты, пеленки промокли, но Беляна опасалась сейчас отрывать сына от себя, думая, что он заплачет.
– До сих пор сосет?
– голос Вуллафа раздался из-за плеча.
Женщина густо покраснела, увидев, как парень разглядывает ее голую грудь и быстро накрылась пеленкой.
– Да, видимо, сильно проголодался.
– Парень не промах, - засмеялся Вуллаф.
– Когда еще удастся на бабской сиське повисеть.
– Ты грубиян!
– не сдержалась Беляна.
– Ой, можно подумать, ты девочка-припевочка, - зло отозвался мужчина.
– Вставай, пора идти, пока совсем не стемнело. В сумерках станет идти тяжелее, а нам еще часа два через лес тащиться. Давай сюда пацана.
Женщина осторожно вынула сосок из ротика сына, спрятала грудь в начавший подсыхать лиф платья и передала ребенка Вуллафу. Тот снова ловко перепеленал малыша, что тот даже не пискнул и сказал:
– Отойди по нужде, я здесь постою.
– Ты всегда такой бесцеремонный с девушками?
– С девушками я как раз церемонный, - отозвался тот, - а с бабами-дурами только так, как я с тобой, и можно. Дойдем до селения, сама поймешь. Наши там церемониться не станут, без моей защиты живо обрюхатят тебя, обзаведешься десятком таких же сопливых младенцев.
– Со мной нельзя так!
– воскликнула Беляна.
– Я из благородной семьи!
– А ты думала об этом, когда от мужа ушла приключений искать? Можешь быть уверена, ты их нашла. Одинокая баба, пахнущая молоком, бредет через лес, тащит с собой сумеречного лорда, который тут разнести все может, как ты думаешь, легкая ты добыча?
– Но ты же не покусился на меня, - тихо заметила женщина.
– Я нет, - хмуро отозвался Вуллаф.
– Другие - не я. Сегодня придем в селение, переночуем, а завтра-послезавтра я тебя отведу к господину, пусть сам решает, что с такой благородной дамой делать. Главное, чтоб ночью к тебе никто не пробрался, а то завтра уже станешь чьей-то женой.
При этих словах Вуллаф грубо хохотнул и подтолкнул Беляну к кустам.
– Иди уже, чего встала.
Укоризненно взглянув на него, женщина все же воспользовалась моментом, чтобы привести себя в порядок. Платье было, конечно, грязно и действительно сильно пахло молоком, но ей удалось воспользоваться водой из фляги, чтобы умыть пыльное лицо и пригладить растрепавшиеся волосы. Совершенно не хотелось, чтобы в селе, куда ведет ее Вуллаф, ее приняли за гулящую женщину.
Когда Беляна вернулась, парень удивленно приподнял брови. Ее лицо было чисто вымытым, жилет наглухо застегнут, волосы собраны в гладкий пучок, из которого ни единой волосинки не выбивалось. Как ей удалось все это провернуть за такие малое время - загадка.
– Готова?
– она кивнула.
– Тогда идем.
Весь дальнейший путь проходил молча. Вуллаф шел впереди, нес ребенка, следом с рюкзаком пробивалась Беляна, стиснув зубы и не жалуясь на усталость. Она решила во что бы то ни стало молчать и терпеть. Завтра ее отведут к местному господину, а тот уже сможет помочь. Может, возьмет ее на работу личным помощником или секретарем, либо посоветует семью, куда можно поступить работать. Голодной точно не останется, решила Беляна.
2
Спустя 2 часа Вуллаф вышел к своему селению. На окраине бегали босоногие малыши, чумазые, кое-кто даже в одних портках. Они с любопытством уставились на проходящего парня с младенцем на руках и его спутницу.
– Тили-тили тесто, жених и невеста!
– заорал кто-то из них звонким голосом.
– Вуллаф щенка принес!
Беляна покраснела, а сам Вуллаф только усмехнулся.
– Все бы тебе сказки сказывать, Волька!
– заметил он, потрепав русоволосого пацаненка по голове.
– Не видишь, чужеземка она, а не невеста вовсе.
– Красивая баба!
– важно заметил мальчишка, искоса поглядывая на смущенную Беляну.
– Красивая, - согласился Вуллаф, - но не моя.
– Вот вырасту и женюсь на ней сам тогда, - заявил Волька, победно оглядев ватагу ребятишек, окруживших их.
– Будет это моя баба.
– Вырастешь и женишься, - согласился Вуллаф и повернулся к женщине.
– Идем, а то стемнеет скоро.
Беляна улыбнулась Вольке, проходя мимо. Жених едва доставал ей до пояса, но важно глядел на «свою бабу» и улыбался в ответ.
– Моя будешь, - важно сказал он и тронул ее за руку.
Она звонко рассмеялась в ответ и поспешила за Вуллафом.
Пройдя совсем немного, они остановились перед домом с высокими воротами и кованым забором.
– Мать здесь моя живет, - сказал Вуллаф.
– Переночуешь тут или в другой дом пойдешь?
– Здесь, - отозвалась женщина.
– А ты где?
– Подальше от тебя, - хмуро буркнул он.
– Не люблю вонь.
– Хам!
– Беляна сама не ожидала от себя, что размахнется и ударит парня по щеке.