Грани веков
Шрифт:
В отступившего от неожиданности «близнеца» полетел следующий снежок.
Народ в очереди загалдел, оживившись при виде неожиданного развлечения.
Монах что-то сказал, указывая на бомжа, священники качали головами.
— Лгуны, обманщики! — надрывался тот, продолжая обстрел.
— Тихо, тихо, уймись! — Ярослав выставил ладонь. — Ты чего разошелся?
К ним уже спешило двое полицейских.
— Лгут они! — уверенно заявил бомж, яростно тыкая пальцем в сторону католиков, —
— Люди! — завопил он, обращаясь к очереди. — Православные! Обманывают вас! Пояс Пресвятой Богородицы со святой горы Афон православные монахи привезли, а схизматики его подменили!
— Какой пояс? Копьё привезли, из Рима! — крикнул ему кто-то из толпы.
— Да пьяный он, чего вы слушаете!
— Полицию, полицию позовите!
Подоспели полицейские и подхватили под руки не унимавшегося буяна.
— Схизматики! — продолжал орать он, отчаянно вырываясь, пока его тащили в сторону, — Вы все в схизме, слышите?! В схизме!
Ярослав покачал головой и обернулся, чтобы успокоить парня, подвергшегося неожиданной атаке и подать ему выроненный буклет, и замер.
Очередь, до это стоявшая неподвижно, сейчас двигалась вперед. Над головами людей под нестройное пение колыхались хоругви и иконы, в воздухе стоял колокольный звон.
Люди, шедшие в толпе, были одеты словно участники съемок фильма про средневековье с ограниченным бюджетом.
Исчезла улица, машины и дома, а вместо белокаменного храма стояла бревенчатая церковь с деревянными постройками вокруг.
Ошарашенный, Ярослав крепко зажмурился и потряс головой. Видение исчезло — перед ним снова была та же очередь, шумели машины, проезжающие по Волхонке, а над ним высился Храм Христа Спасителя.
Он перевел дух и на ватных ногах направился к машине. Что это было? У него реально едет крыша? Похоже на самую настоящую галлюцинацию…
Отворив дверь салона, он едва не налетел на Ирину, накладывавшую манжетку на плечо невесть откуда взявшейся старушки, испуганно ойкнувшей при появлении Ярослава.
— Где ты ходишь? — обрушилась на него Ирина. — Я уже звонить хотела! Хоть бы предупредил, что отойдешь!
— В смысле? — он не сразу понял, что она говорит. — Я же на пять минут всего отходил, рядом с машиной стоял!
— Пять минут? Да тебя не меньше получаса не было! — возмутилась Ирина. — Хоть на часы бы поглядывал!
Ярослав открыл было рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его.
— А Михалыч? — спросил он. — Вернулся?
— Давно уже! — Ирина вздохнула. — Подай фонендоскоп.
— Извини, — пробормотал Ярослав, — там просто… ну, один бомж неадекватно себя вёл, полиция помочь попросила…
Ирина хмыкнула. — Тебе своей работы мало, что ты полиции бомжей собирать помогаешь?
— Да это Андрюшка наш блажил, — неожиданно вмешалась старушка, — он тут при храме постоянно крутится, его гоняют все время, а он обратно приходит. Бездомный он, его тут подкармливают иногда. Так-то он безобидный, но пьющий, вот выпимши, бывает, иногда, хулиганит.
— Понятно, — Ирина поджала губы. — Вот эту таблетку под язык, рассосать. Посидите немного, потом давление перемеряем еще раз. Ярослав, запиши данные, я не успела.
Ярослав пробрался на сиденье между кабиной и салоном.
Коган мирно дремал в своем кресле, Михалыч грыз ручку, зависнув над кроссвордом.
— Михалыч, — подал голос Ярослав, — а кто такие схизматики?
— Еретики, — пояснил Евстафьев. — Ну и вообще — раскольники всякие. Схизма — это вроде как раскол по латыни.
— По-гречески, — поправил его Коган, не открывая глаз.
— Расщепление, — пробормотал Ярослав.
Хронин тоже говорил про схизму. И еще про что-то, какое-то похожее слово… Что-то почти из тех же букв…
Схима… Хизма… Хиазма!
— Давид Аркадьевич!
— Мм?
— А хиазма — это не то же самое?
— Нет, — Коган зевнул. — Хиазма — это место пересечения зрительных нервов. По-гречески означает — перекрест.
— Ярослав! — окликнула его Ирина. — К нам еще обращение, начинай оформлять.
Ярослав кивнул, доставая из папки новый лист. В голове у него звучали слова Хронина: «Нужен лишь шаг, толчок — и тогда схизма станет хиазмой!»
Глава 8
В течение следующих полутора часов они приняли еще с десяток обращений, в основном с жалобами на повышенное давление, головокружение, стертые ноги и прочую, по выражению Когана, «амбулаторку».
После того, как очередной пациент покинул салон, Михалыч достал пакет с бутербродами и небольшой термос, в котором оказался горячий ароматный кофе.
Они едва успели разлить его по стаканчикам, когда ожила рация.
— Девятая бригада, примите вызов! — донесся до них искаженный помехами голос диспетчера.
— Пишем! — поспешно откликнулся Ярослав, отставляя чашку в сторону и беря ручку.
— Срочность первая, вызывает на себя тринадцатая бригада, женщина, восемьдесят пять лет, кардиогенный шок. Адрес: Варшавка, сорок. Как поняли?
— Поняли, поехали, — ответил Коган вместо Ярослава. — Ну что, ребята, отдохнули и хватит.
— Вы-то, может и отдыхали, Давид Аркадьевич, — заметила Ирина, — а я бы лучше еще здесь посидела, чем за чужой район ездить. Теперь до ночи оттуда не выберемся. Ближе никого не нашлось, что ли?