Граница безмолвия
Шрифт:
— Господа, — вальяжно, с какой-то полуаристократической ленцой проговорил генерал-майор СС, — полковник абвера Ровель принадлежит к тем немногим специалистам по России, которые не только обобщали и анализировали поступавшие из этой страны разведданные, но и сами какое-то время работали в логове коммунистов. Недавно фюрер лично принял его и поручил выполнение особо важного задания. Все остальное он скажет сам.
Усевшись в кресло у давно не знавшего пламени старинного камина, генерал принялся с такой старательностью промокать вспотевшее лицо, словно камин этот был установлен на вершине Эвереста.
— Прежде чем речь пойдет об операции «Странник пусты-ни», — неспешно прохаживался
Все доклады предшественников фон Готтенберга полковник выслушал, не задавая вопросов и никак не комментируя сообще-ютя. Лишь когда начал говорить барон, Ровель наконец-то оторвал взгляд от разостланной на столе карты Советского Союза и проявил хоть какой-то зримый интерес к тому, о чем идет речь. И только после доклада Готтенберга бригадефюрер СС Штофф оживился настолько, что решил задать несколько вопросов. Особенно его интересовало соседство с заставой русских и попытки пробудить имперские амбиции у представителей коренных народностей Севера, обращая их память к временам сибирского правителя Кучума. Причем после каждого ответа барона он, обращаясь к Ровелю, говорил: «Не правда ли, это любопытно, полковник? Не исключено, что вы можете столкнуться с такой же проблемой».
Вместо ответа полковник подал какой-то знак сидевшему чуть в сторонке, между боковой дверью и окном, обер-лейтенанту, и тот вынес из соседней комнатки большой стенд на подставке, на котором была прикреплена карта южной части «советской Евразии». Но что именно имел в виду бригадефюрер, стало понятно, когда заговорил сам Ровель. Это был человек с отчетливо выраженным славянским типом лица, к тому же по-германски он говорил со странноватым акцентом, очень близким к тому, каким обычно блещут «русские немцы» — уж кто-кто, а «прибалтийский барон» фон Готтенберг улавливал это очень отчетливо.
— Пока что трудно предположить, в какой диспозиции окажутся наши войска к концу «русской кампании» нынешнего года, — проговорил он негромким, вкрадчивым голосом учителя младших классов. — Но уже теперь, к началу осени, понятно, что боевые действия затянутся и, очевидно, будут продолжаться в течение, как минимум, двух последующих лет.
— Даже так? — проворчал доселе молчавший вице-адмирал фон Штинген, чье присутствие в этом зале до сих пор казалось совершенно не обязательным.
— Даже так, — вежливо и вполне добродушно улыбнулся Ро-вель.
— Это мнение фюрера или ваше собственное, полковник?
— Пока что можете считать это мнением аналитического отдела абвера, с которым уже ознакомлены и Верховный командующий фельдмаршал Кейтель, и сам фюрер. Если вы спросите, адмирал, как они восприняли эти выводы, то я отвечу: «С молчаливым пониманием. Как неприятную, но неминуемую реальность».
Фон Штинген по-рыбьи пошевелил бессловесными устами и беспомощно взглянул на Готтенберга. Но тот сделал вид, что полностью увлечен созерцанием выставленной у самого стола карты.
— При такой длительности военных действий остро встает вопрос авиационной связи с нашими японскими союзниками, — продолжил свою речь полковник. — Фюрер поставил передо мной задачу: определить маршрут пролета наших самолетов над территорией Советского Союза, Китая, Монголии и Маньчжурии. Понятно, что взлетать эти самолеты должны уже с территории России, чтобы значительно сократить расстояние.
— Желательно, с Красной площади, — проворчал вице-адмирал, не желавший скрывать свое неудовольствие пораженческими прогнозами абверовца.
— …И поскольку действовать он начнет скорее всего с весны следующего года, а беспосадочная дальность полета нашего самого «дальнего» разведчика достигает всего лишь трех с половиной тысяч километров, то я предложил следующий маршрут. Внимание на карту. Самолеты взлетают с аэродрома на Азовском море, скажем, из района Таганрога, пролетают неподалеку от столицы Калмыкии — Элисты, далее, следуя над малозаселенными районами Прикаспия и полупустынными территориями Казахстана, проходят над островом в Аральском море Барса-Кельмес. Затем они идут над пустыней Муюн-Кум, достигают казахского озера Балхаш, после чего следуют по маршруту: Урумчи на северо-западе Китая, точнее, в Уйгурии; пустыня Гоби на китайско-монгольском приграничье, и, наконец, аэродром маньчжурского города Хайдар, в котором уже давно обосновались японцы и где нас всегда будет ждать специально назначенный представитель японского командования. А безопасность станет обеспечивать контрразведка Кван-тунской армии. Нетрудно заметить, что весь полет будет проходить над малозаселенными, морскими и пустынными территориями, где существует минимальная возможность столкновения с советскими самолетами и зенитными батареями [54] .
54
В основу этой сцены положен исторический факт: абвер, люфтваффе и СД действительно планировали проложить указанный в романе авиационный маршрут для налаживания постоянной связи с командованием Японии. И возглавить эту операцию поручено было полковнику абвера Ровелю, одному из старых абверовских «специалистов по России».
— Да, это очевидно, — поддержал его фон Готтенберг, воспользовавшись паузой в речи полковника. Что-то уже подсказывало оберштурмбаннфюреру, что пригласили его в этот замок не случайно. Барон уже предчувствовал, что именно ему, с его «норвежцами» и «Черной акулой», будет поручено осваивать этот пустынный маршрут в рамках операции «Странник пустыни». — Но даже при этом маршруте на территории Союза нам неминуемо понадобится как минимум один секретный промежуточный аэродром.
— Вот в этом-то и вся проблема, оберштурмбаннфюрер, — оживился Ровель. — Нам обязательно понадобится такой аэродром. Я слышал, что для своих дальних северных странствий вы облюбовали «Фокке-вульф-200 C-3», известный в геринговских кругах под названием «Черная акула».
— Это в самом деле прекрасная машина. По крайней мере, из всех ныне существующих в рейхе. Она выделяется даже на фоне остальных серий «фокке-вульфов».
— Вот и представьте себе, что именно вам предоставлена честь первому проложить этот маршрут. Где бы вы предпочли создать секретный аэродром? Где бы решились приземлять свою «Черную акулу»?
Барон задумчиво почесал пальцами подбородок, медлительно пожевывая при этом нижнюю губу.
— Исходя из дальности полета основной аэродром должен располагаться где-то на территории Казахстана, — в конце концов решился он. — У пилота должен оставаться определенный запас горючего, чтобы в случае необходимости дотянуть до запасного аэродрома. Или хотя бы до границ Уйгурии, население которой, насколько мне известно, настроено создать собственное государство, выйдя из состава Китая точно так же, как это сделала Маньчжурия.