Граница вечности
Шрифт:
Управляя машиной, Дейв запел мелодию, пришедшую ему в голову: «Мы все поедем на ферму “Дейзи”», Он заулыбался. Может быть, это станет песней. «Красное с фермы “Дейзи”» будет хорошим названием. Названием вина, или цвета, или сорта марихуаны. Он пел: «Мы все поедем на ферму “Дейзи”, где на лозах висит красный виноград».
Он оставил машину перед домом Валли на Хейт-Эшбери. Входная дверь, как всегда, не была заперта. Гостиная на первом этаже пустовала; разбросанные повсюду коробки из-под пиццы, пустые пивные бутылки, грязные кофейные чашки и полные пепельницы свидетельствовали, что здесь происходило накануне вечером.
Дейв расстроился, что Валли еще спал. Ему очень хотелось рассказать о ферме «Дейзи», и он решил разбудить Валли.
Он поднялся наверх. В доме было тихо. Может быть, Валли встал раньше и вышел, ничего не убрав.
Дверь спальни была закрыта. Дейв постучал, открыл ее и вошел, напевая: «Мы все поедем на ферму “Дейзи”». И остановился как вкопанный.
Валли приподнялся и с кровати с удивленным видом.
Рядом с ним на матрасе лежала Бип.
На какое-то мгновение от неожиданности Дейв лишился дара речи.
— Привет, старина…
В животе у него вдруг что-то поплыло, словно он находился в лифте, который сорвался вниз. У него возникло странное ощущение невесомости. Бип лежала в постели с Валли, и земля ушла из-под ног Дейва.
— Что это значит, твою мать? — проговорил он.
— Ничего особенного, старик…
Потрясение сменилось гневом.
— Ты что такое говоришь? Ты в постели с моей невестой! Как это ничего особенного?
Бип приподнялась, простыня съехала вниз и обнажила ее груди. Волосы ее были растрепаны.
— Дейв, дай нам все объяснить, — проговорила она.
— Хорошо, объясняй, — сказал он, скрестив руки.
Бип встала. Она была голой, и, взглянув на идеальную красоту ее тела, Дейв понял, что потерял ее. Это подействовало на него как удар кулаком по лицу. Ему захотелось разрыдаться.
— Давайте выпьем кофе и… — заговорила Бип.
— Никакого кофе, — оборвал ее Дейв резко, чтобы не дать себе унизиться наворачивающимися слезами. — Объясняй.
— На мне нет одежды.
— Это потому, что ты отдавалась лучшему другу своего жениха. — Дейв говорил резко, чтобы скрыть боль и обиду. — Ты сказала, что хочешь что-то объяснить. Я жду.
Бип откинула волосы с лица.
— Слушай, ревность — это прошлый век. Согласен?
— И что из того?
— Я люблю тебя и хочу выйти за тебя замуж, но Валли мне тоже нравится, и мне нравится спать с ним, а любовь свободна, не так ли? Зачем тогда нужно лгать?
— Ах вот как? — скептически произнес Дейв. — И это, есть твое объяснение?
— Не бери в голову, старик, — сказал Валли. — Мне кажется, я еще немного под балдой.
— Вчера вечером вы двое принимали ЛСД — так это и случилось? — У Дейва возник проблеск надежды. Если у них это было один раз…
— Она любит тебя, старик. Она просто проводит со мной время, когда тебя нет, знаешь ли?
Надежда Дейва рубнула. Значит, это было не один раз. Это происходило регулярно.
Валли встал и нагнул джинсы.
— У меня ноги выросли за ночь, — сказал он. — Странно.
Дейв не стал обращать внимания на наркотический бред.
— Вы даже не извинились — ни ты, ни она,
— А что нам извиняться? Мы ни о чем не сожалеем, — развязался язык у Валли. — Нам захотелось переспать, и мы переспали. Это ничего не меняет. Теперь никто не хранит верность. Все, что тебе нужно, — это любовь. Ты помнишь эту песню? — Он пристально посмотрел на Дейва, — Ты не знал, что у тебя есть аура? Что-то вроде ореола. Я никогда не замечал раньше. Кажется, она голубая.
Дейв сам принимал ЛСД и знал, что от Валли в этом состоянии толку не добьешься. Он повернулся к Бип, которая как будто начала приходить в себя.
— А ты сожалеешь?
— Мне кажется, нет ничего плохого в том, что мы сделали. Я избавилась от таких представлений.
— Значит, ты могла бы снова сделать это?
— Дейв, не бросай меня.
— А что мне, собственно, бросать? — в отчаянии проговорил Дейв. — Мы с тобой не живем. Ты спишь с кем вздумается. Продолжай в том же духе, если хочешь, но к супружеству это не имеет никакого отношения.
— Ты должен забыть эти устаревшие понятия.
— Я должен уйти из этого дома. — На смену обиде пришло горестное чувство. Дейв понял, что потерял Бип: ее увлекли наркотики и свободная любовь, увлекла культура хиппи, созданию которой способствовала его музыка. — Я должен уйти от тебя.
Он отвернулся от нее.
— Не уходи, — взмолилась она. — Пожалуйста.
Дейв вышел из спальни.
Он сбежал вниз по лестнице, выскочил из дома, сел в свою машину и уехал. Он чуть не наехал на длинноволосого парня, шаткой походкой плетущегося через Эшбери-стрит с бессмысленной улыбкой на губах, ничего не соображающего средь белого дня. К черту всех этих хиппи, подумал Дейв, особенно Валли и Бип. Он не хотел больше видеть ни того, ни другого.
Он понял, что с «Плам Нелли» все кончено. Он и Валли были сущностью группы, и сейчас после ссоры группы не стало. Ну что же, так тому и быть, подумал Дейв. Сегодня он начнет свою собственную карьеру.
Он увидел телефонную будку и остановился. Из бардачка он достал лежащие там завернутые в рулон 25-центовые монеты. Он набрал рабочий телефон Морти.
— Привет, Дейв, — отозвался Морти. — Я уже переговорил с риелтором. Я предложил пятьдесят кусков, и мы сошлись на пятидесяти пяти. Что скажешь?
— Замечательная новость, Морти, — ответил Дейв. Ему нужна будет студия звукозаписи для самостоятельной работы. — Скажи, как звали того телевизионного продюсера?
— Чарли Лэклоу. Но у меня сложилось впечатление, что ты беспокоишься, как бы не распалась группа.
— Теперь я как-то не очень беспокоюсь об этом, — признался Дейв. — Договорись о встрече.
* * *
В марте будущее Джорджа и Америки казалось безрадостным.
Джордж и Бобби Кеннеди находились в Нью-Йорке во вторник 12 марта, когда в Нью-Гемпшире проводились праймериз, первое решительное столкновение между фаворитами демократов. У Бобби был поздний ужин со старыми друзьями в фешенебельном ресторане «21» на 52-й улице. В то время как они сидели на одном из верхних этажей, Джордж и другие помощники ужинали внизу.